| Великий обман или Симон Маг |
| Адвокат Паршуткин | Христианские апокрифы |
|
Новая книга Виктора Паршуткина
Книгу можно заказать по тел.: 707-28-67 или по i-mail: par101@yandex.ru Виктор Паршуткин ВЕЛИКИЙ ОБМАН или Симон Маг «Этот рай, где мы не согрешили, тошен нам» Анна Ахматова Содержание ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: познание собственного «Я» I. Пролог Лялин переулок Кабинет директора Конторы Суд Разгуляя II. Тайный знак III. Объятия Джоконды IV. Боги V. Прозрение VI. Тюремная мозаика VII. Лицом к лицу ЧАСТЬ ВТОРАЯ: познание Бога I. Симон Маг Притча о добром самарянине Отцы церкви о Симоне Маге Учение Симона Мага в пересказе христианских «домостроителей» Бомба для христианства Зарождение мифа Змеепоклонники Зверь Иоанна Богослова II. «Откуда Ты произошел, что Ты такое и куда Ты идешь» ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: что именем Твоим вершат I. Голгофа II. Эпилог Послесловие Это скромное, не лишенное вымысла повествование, написанное после пяти лет молчания, не претендует на художественность. Скорее всего, это конспект мыслей и наблюдений. Кто-то отвергнет его как зловредный и бесталанный, а кто-то найдет в нем отголоски и своих сомнений, исканий собственного «Я». Как бы там ни было, лавры ниспровергателя христианства автору уж совсем ни к чему. Ибо во всякой религии есть рациональное начало. Разглядеть его, предупредить о тех нелегких испытаниях, которые ожидают всякого, однажды вставшего на тернистый путь раскрытия мощи своего Духа, задача этой повести. От автора ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Познание собственного «Я» Пролог К правлению Разгуляем вслед больному наместнику Борису Вицину готовили человека, который в силу странных обстоятельств быстро вознесся и стал во главе всемогущей Конторы, архивы которой лопались от тайных донесений. Но он был слаб, и явно не годился в лидеры. Сознание внутренней неустроенности отражалось в его холодных и печальных глазах. Незавидное прошлое служивой дворняжки держало мертвой хваткой. А нужен был лев. Отставной Председатель Конторы, с атрофированным лицом отживающего свой век бульдога, вздрогнул от резкого звонка в дверь. В последнее время посетители у него бывали не часто. Все больше прежние сослуживцы, которых не смущала опала бывшего шефа. Кто бы мог подумать, что и всесильному Крюкову доведется коротать бессонные ночи в «Матросской тишине» - печальном символе грозного могущества власти! Увы, и ему довелось побывать в шкуре арестанта. - Кого несет в столь поздний час? Подойдя к двери и взглянув в глазок, увидел Лунина. - Ну, проходи, проходи… - Вы уж извините, что не предупредил вас. Мимо проезжал, вижу – еще не спите. Дай, думаю, загляну на огонек. - Да без церемоний. Домашние уже спят, так что пойдем в кухню. Чайку попьем. Что, Семен Петрович, случилось что-то невероятное? Лунин, увидев на добротном старорежимном холодильнике знакомый бюст идола Конторы, несколько оживился лицом, посеревшем от внутренних раздоров: - Да, случилось. Я за советом к вам, - и после долгой и тяжелой паузы выдавил из себя, - меня хотят сделать наместником… - Каким наместником? – удивленно вскинул брови Председатель. - Разгуляя. Вместо Вицина. Я к вам как к своему шефу пришел. Как вы скажете, так и будет. Так я и поступлю. - Сеня, я что-то не понимаю. Кто тебе это предложил? - Догадываетесь, наверное… Дочка Вицина. Она мне объявила о престолонаследии как уже о решенном семейном деле. Но я попросил время, чтобы обдумать все. Вот, к вам пришел… - Опасную игру они затеяли с тобой, опасную. Видят пустышкой, марионеткой в своих руках. Неким маскарадным королем при всесильном совете реальных правителей. Себя они мнят наместниками великого Разгуляя, а не тебя! И будут твоими опекунами – как при малолетнем императоре. Проницательно глядя в глаза собеседнику и отхлебнув чая, изрек: - Но коль они сами готовы подарить тебе власть – бери. Опирайся на Контору, на проверенных людей. Сохранишь верность нашим идеалам, будешь правителем. Нет - судьба твоя не завидна. На следующий день бывший Председатель позвонил Злобину и предложил прогуляться. Со стороны они казались трогательной парочкой - чисто выбритые почтенные старички в опрятных черных пальто и такого же цвета шляпах, неспешно вышагивающие по аллее, устланной поздними осенними листьями. Однако стоило заглянуть в их глаза, как от обаяния ухоженной старости не оставалось и следа. - Ну, вот что, Петрович, ты мне нужен. - С кем будем работать, на сей раз? – устало проговорил Экспериментатор. - С Луниным. Разумеется, разговор строго между нами. Он не должен знать об этом. Будем готовить его к первой роли. - Задача не из легких, нужно время… - А что, сумасбродный Вицин был легче? - Я понимаю ваше личное отношение к нему. Но, по правде говоря, у Вицина всегда было ощущение собственной избранности и значимости. Вспомните, как мощно проявлялось иногда его Эго, собственное «Я». И тогда наместник совершал поступки, приносящие ему любовь народа. Но, согласно древней традиции, собственное «Я» следует время от времени подвергать очищению - не реже одного раза в три года. Вицин не придавал этому значения. В то время как лишь мистерии способны предохранить правителя от падения в полное скотство. - Мистерии, говоришь? Ты слишком увлекаешься ими. Это в древности они что-то значили, а в наш индустриальный век, когда мы стоим на пороге создания полноценного искусственного интеллекта, мистерии представляются лишь легкой забавой. Они давно переродились в общедоступный театр. Конечно, когда играет хороший актер, это трогает, заставляет задуматься. - Человек остался таким же, его природа не изменилась. А древние в познании этой природы были гораздо выше нас. - Думаешь, там есть что-то интересное, о чем мы еще не знаем? - Идея духовного возрождения в той или иной форме содержалась во всех ранних христианских текстах. Как известно, основатели христианства были магами и культивировали мистерии, от которых нам достались лишь рожки да ножки в виде нынешних церковных таинств. Новая религия стала популярной исключительно из-за психических феноменов, которые демонстрировали ее адепты – летали по воздуху, могли одновременно появляться во многих местах, излечивали недуги. Но, самое главное, они были в большой дружбе с правителями. Адепты раннего христианства, как я полагаю, были способны преобразить даже самого никчемного правителя. Им была доступна тайна опосредованной, и, что очень важно, контролируемой передачи психической энергии. - Так почему же ты, в таком случае, не используешь потенциал церкви? - Какой потенциал, о чем ты говоришь! Церковь ничего не знает о своих ранних годах. Ничего… В потайных кабинетах Конторы давно уже искали «ключи», предоставляющие возможность вдохнуть в нужного человека такую силу духа, которая преобразила бы его. Вдохнуть в избранника особый дар – харисмату. Преемник больного наместника должен был предстать перед народом как обладатель духовной власти, исходящей изнутри его. А для этого надо было прикоснуться к тайнам древних мистерий посвящения. На услужении Конторы всегда находились люди, которых в народе назвали бы магами или колдунами. Они многое могут – в том числе на расстоянии угадывать чужие мысли и внушать свою волю другим. А некоторые способны повелевать и злобными эфирными существами, невесть откуда берущимися. Но и они не в силах вдохнуть харисмату, которая позволяла бы избраннику воздействовать на окружающих лишь силой своего примера. Искали тех, кто из-за своих природных способностей время от времени проявлял мощь этого непостижимого дара. Привлекли к сотрудничеству многих, но без толку, поэтому было принято решение провести «чистый эксперимент» - подвергнуть испытаниям людей, не связанных со спецслужбами. Наблюдая за поведением «жертвы», попытаться раскрыть секреты этих мистерий. Хотя последовательность испытаний над ними как-то регулировалась, тем не менее, все устраивалось так, чтобы они (испытания) в глазах кандидата представлялись естественной частью его жизни. В число подопытных «жертв» попал и наш герой. Лялин переулок С виду невзрачное, растворившееся в окружающем пространстве здание без вывески. Взгляд случайного прохожего легко скользил по нему, не останавливаясь на чем-то приметном. Здесь находилась штаб-квартира Экспериментатора, уже который год исследующего феномен опосредованной передачи психической энергии. - Людмила Сергеевна, вы давно наблюдаете за Вольским, - обратился Злобин к аккуратно подстриженной женщине, которую уже никто не помнил молодой. - Как вы думаете, он не сломается, если мы подвергнем его процедуре «очищения»? - Трудно сказать, Сергей Юрьевич. Сейчас он в зените славы, любит покрасоваться перед телекамерами. Падение покажется ему катастрофой. - У него все здорово получается. Судя по-всему, цели понравиться явно не ставит, но запоминается крепко. Подсыпав корма рыбкам в аквариуме, стал наводить порядок на столе, заваленном исписанными листками. Он так и не смог привыкнуть к компьютеру, доверяя свои мысли лишь бумаге. - Я смотрел его последний проект – телевизионный суд присяжных, в котором разбиралось дело о полицейском произволе. Местами Вольский был просто великолепен. Шутка ли, запороть постановление правительства о создании фонда, под крышей которого собрались отставные генералы да полковники. Тоже мне, умники! Решили предоставить членам своей организации небывалый иммунитет от уголовного преследования, собирались доить предпринимателей. И адвоката им предоставь в момент фактического задержания, и в тюрьму независимого врача для обследования допусти. Не понаслышке же знают, как обрабатывают людей в нашей полиции. А Вольский взял да и подпортил им всю малину - «а я хочу, чтобы эти права распространялись не только на избранный, привилегированный круг лиц, но и на всех граждан Разгуляя!» Каково? Первый заместитель премьера, в отсутствие своего патрона втихую подписавший этот документик, от такого «пиара» сразу в кусты. Как вы думаете, - откинувшись на спинку удобного кресла, отстраненно проговорил Злобин, - это игра со стороны Вольского? Вроде как на одержимого правозащитника не походит. - По моим сведениям - очень даже прагматичен. Но четко определил себе некий материальный минимум, далее которого поступаться своими принципами не желает. Строптив, и себялюбия сверх меры. Кстати, никто не ожидал, что он этот сомнительный документик превратит в основной аргумент. Собрались вроде как обсуждать законопроект об общественном контроле над местами лишения свободы. - Да ведь и генерал Зенин, который там представлял интересы министерства юстиции, поддержал его. Это, говорит, личное дело премьера Разгуляя, пусть подписывает такие непродуманные постановления. Мы же это решение выполнять не будем! И баста. - Да, но он только к концу процесса понял, что Вольский поймал его на крючок и использовал. Ему удалось втянуть генерала в обсуждение конкретных уголовных дел, принудить откреститься от полиции, - с гримасой на увядающем лице обронила Алла Сергеевна. - Есть что-то, на чем мы могли бы его подловить? - Да. Сейчас Вольский готовит необычное дело по международному усыновлению. Хочет создать прецедент, который позволит родителям-отказникам принимать участие в выборе усыновителей. Представляете? Это же прямая дорога к торговле детьми! - А что, это противоречит закону? - В том то и дело, что нет. Он ловко играет на пробелах и противоречиях различных норм семейного права. Сами ведь знаете, как наши законы пишутся. С одной стороны - декларация возможностей, а с другой – так запутают процедуру принятия решений, что черт ногу сломает! Вот и выходит, как в старь: закон - что дышло, куда повернул – туда и вышло! Нет запрета на выбор усыновителей самими кровными родителями. Но и процедура их участия в деле не прописана. Вот он и хочет на свой лад формировать судебную практику. Стать ведущим адвокатом по этой категории дел и грести себе на них денюшку. - И что, Ермолова не может его урезонить? - В том то и дело, что нет. Хотя она председатель суда и сама ведет дела по международному усыновлению, Вольский концептуально оказался сильнее. Все делает последовательно, грамотно. А о его железной хватке, думаю, вы наслышаны. - Хорошо, я согласую вопрос. Из этого может получиться неплохой сюжет: адвокатом под прикрытием судебной процедуры готовится купля-продажа ребенка. Доблестные органы предотвращают это чудовищное преступление и арестовывают его. Пиар-кампания будет просто ошеломительной! Так мы опустим его на грешную землю и изолируем. Наглухо. Эксперимент должен быть чистым… Кабинет директора Конторы - Сергей Борисович, зайдите ко мне, - вызвал по внутренней связи своего заместителя Лунин. - Позвольте? – втиснулась в дверь постная физиономия Сабурова. - С нами связались представители посольства США в Москве и предложили провести ряд совместных мероприятий с тем, чтобы навести порядок в сфере международного усыновления, - начал директор. И брови его непроизвольно потянулись вверх, обнаруживая множество складок на широком, в пол-лица, лбу. - В этой тусовке много сомнительных личностей. Когда я работал в Северной Пальмире заместителем Кошкина по международным делам, кто только не обращался за помощью – дипломаты, мэры солидных городов, сенаторы. Это бизнес, в котором крутятся огромные деньги. А тут еще адвокат Вольский устроил пресс-конференцию и обвинил чиновников, а, по-сути, губернию, в торговле информацией о детях. Американцы очень встревожены… - Вольский работал помощником Петрова в комитете по международным делам парламента Разгуляя. И по его указке организовал такую мощную пропагандистскую кампанию, что Генеральная прокуратура вздрогнула и вынуждена была отменить установленный ею же мораторий на усыновление. Он работает под его прикрытием. - Вольский с некоторых пор вышел из-под контроля Петрова и стал вести собственную игру. Его следует хорошенько проучить за это. Тоже мне, обличитель нашелся. Да он сам по уши в этом усыновлении! Короче, вот вам материалы, переданные из посольства США - изучите их. Здесь сведения об одном интересном субъекте – неком Пшевиче, который уже несколько лет вербует в Америку беременных женщин. Там они рожают и оставляют своих детей, которых потом усыновляют американцы. Хороший материал, - блеснул холодными недобрыми глазами Лунин, - но это не наши данные. Их следует проверить. Да, и еще… Свяжите этого Пшевича с Вольским. Пусть он обратится к нему за консультацией по усыновлению и чаще звонит. Телефоны поставим на прослушку. Вот тогда мы его и свяжем с этим тухлым делом – мол, хотел обеспечить правовое сопровождение преступному бизнесу. Убьем сразу всех зайцев. Во-первых, устроим показательную порку для адвокатов. А то ведь расшалился народец, многое себе позволять стал, о каком-то состязательном процессе и независимом суде рассуждает! Во-вторых, возьмем под свой жесткий контроль эту сферу теневого бизнеса, которая по своим масштабам разве что уступает торговле оружием да наркотиками. - Я понял, Семен Петрович. Разрешите идти? - Идите… Суд Разгуляя - Алла Григорьевна, что там у нас с Вольским? – деловито спросила Ермолова судью. - Проблемы, Нина Сергеевна. Он сует нам дело, которое может в корне изменить складывающуюся практику. - В смысле? - сделав глубокую затяжку, выпустила председатель острую струю табачного дыма. Ермоловой было только пятьдесят, но нелегкая карьера от секретаря до главного судьи оставила на ней свой отпечаток. Может, ей иногда и хотелось быть женственной, хотя бы на время почувствовать себя слабой. Но, увы, уже не в силах была вновь изобразить соблазнительное хрупкое обличье. - Да в самом прямом, - нервно заерзала судья. В обход комитета образования, который только и может подбирать кандидатов, подал в суд заявление американцев об усыновлении мальчика, от которого отказалась мать. Ребенок сейчас в детдоме на Рябиновой. - У этой богомольной директрисы? Странная она какая-то. - То, что странная, это точно. Но тут она оказалась полностью под влиянием Вольского. Танком прет и даже представила в суд свое письменное согласие на усыновление. Я уже три предварительных заседания провела по делу. Но она рьяно настаивает, чтобы ребенка передать именно в ту семью, которую сама родительница и подобрала. - Так мы можем с ней не согласиться, и передадим мальчика другим, - повысила начальственный тон Ермолова. - В данном случае невозможно, - вздохнула судья. - Вольский их так проконсультировал, что мамашка составила письменный отказ от своего сына не вообще, а только в пользу этой конкретной американской семьи. Утверждает, что сама ее выбирала. Я уж так пытала... - Что вы намерены делать? - Как что? Оставить дело без рассмотрения. Я уже и с Вольским обговорила это. Он не возражает. Мы с ним так договорились – он подаст жалобу на мое определение, и пусть нас Верховный суд рассудит. Как там решат, так и будем работать. Хочу возвратить ему заявление на том основании, что не была соблюдена досудебная процедура предложения сведений о ребенке усыновителям Разгуляя. - Алла Григорьевна, не надо возвращать заявление. Готовьтесь к судебному заседанию. И ни о чем не беспокойтесь. Я беру это дело под свой личный контроль. Самый пристальный… Тайный Знак В ночи пространство начинает пульсировать и давить на грудь. Возникает ощущение схватки – кто кого. Слова молитвы вываливаются из памяти. И только одно твердит воспаленный ум: Иисус, Иисус, помоги… Андрей лежал лицом вниз, опираясь на полусогнутые руки. Из тьмы смотрели жадными глазами склизкие уродцы, словно не родившиеся дети. Их было так много, и от них исходила такая злоба, что казалось – еще миг, и будет растерзан. Вдруг он понял, что может остановить этих тварей. В момент просветленного сознания далеко впереди показался еле видимый свет, который стал притягивать к себе и медленно рассеивать мглу, наполненную чудищами. И чем больше он приближался к свету, тем явственнее аморфные уродцы стали приобретать очертания человеческих лиц с до боли знакомым выражением притворного соучастия и жажды жертвы. Лиц с чудовищной полуулыбкой Джоконды Леонардо. Не в том ли секрет ошеломительной популярности этого портрета-вампира, что он завораживает и повергает в смятение порочное и суетливое человечество? На нем лицо, знающее про тебя все потайное. И желающее поработить. Точно такая же улыбка с поразительным сходством на мгновение проявляется на лицах людей, занимающихся магией. Но только на мгновение. И Леонардо удалось ухватить его. Джоконда – образ-предостережение. …Слабый свет, мерцающий вдали, заворожил их. С его появлением уродцы уже не в силах были что-либо предпринять. И вдруг появился Он. Величественный. Протянув свои спасительные руки, и, не касаясь, окончательно вытащил Андрея из вязкой тьмы. Лица нельзя было различить – Он весь был блистающим светом. Тепло, исходящее от Него, согрело его растерзанную душу, наполнив Силой и Торжеством. И Андрей окончательно пробудился – то ли ото сна, то ли от представившейся яви. Вскоре он был арестован - за день до судебного заседания по усыновлению ребенка, в котором он должен был представлять интересы американцев, Вольскому предъявили обвинение в покушении на куплю-продажу несовершеннолетнего. Предполагаемый гонорар адвоката за оказываемую юридическую помощь прокуратура расценила как плату за ребенка. В одиночном заключении ему пришлось провести в Бутырской тюрьме долгих три года… Объятия Джоконды В хрустале утонуло пламя, «И вино, как отрава, жжет». Это всплески жестокой беседы, Когда все воскресают бреды, А часы все еще не бъют… Анна Ахматова Занятия химией развивают не столько ум, сколько интуицию. Химия до сих пор остается полунаукой, полуискусством. Казалось бы, два человека в одной и той же лаборатории проводят схожие эксперименты, но у одного на выходе получается один результат, а у другого – совсем иной. В таких случаях шутят – мол, руки у исследователей разные. Но дело не в них, а в той особой мистической связи, которая иногда устанавливается между экспериментатором и теми, казалось бы, неодушевленными веществами, с которыми ему приходится работать. Но эта связь может возникнуть только при одном непременном условии – безграничной преданности, верности выбранному ремеслу. Только озарения, которые время от времени посещают такого одержимого исследователя, позволяют распознать тайную, невидимую связь веществ и элементов. Связь, которую позднее он выразит в количественных пропорциях, схемах и формулах. Андрей в двадцать пять лет стал кандидатом химических наук, защитив диссертацию в главном университете Разгуляя. Ему удалось изобрести новое вещество на основе гидроксида алюминия, которое закрепляло люминофорное покрытие на поверхности ламп. - «Хороший мальчик и прекрасная работа», - подвела итог научной дискуссии легендарный академик Александра Новосельцева, которую студенты и аспиранты любовно называли «Божьим одуванчиком». Позже его пригласят в специально созданную научную группу, которая была организована сразу же после открытия явления высокотемпературной сверхпроводимости, отмеченного Нобелевской премией. В научном мире в то время был бум – казалось, человечество стоит на пороге новой технологической революции. Андрей же должен был ответить на вопрос: можно или нет сформировать пригодное для практического использования покрытие сверхпроводящего материала на металлической (серебряной) подложке. Ибо из порошка сверхпроводника проволоку не изготовишь, а из всех металлов, обладающих малым электрическим сопротивлением, серебро является самым доступным и дешевым. В итоге ему удалось создать такую пленку, обладающую эффектом сверхпроводимости при температуре кипения жидкого азота (77 К). Однако при более высоких температурах (выше 100 К) она теряла свои свойства. Эти исследования покончили с тем идеализмом по созданию пригодных для повседневного использования материалов, которым была заражена научная группа, руководимая академиком Трегубовым. Хотя работа Вольского и была признана лучшей, однако расплатой за нее стал тот раздрай, который учинили около его разработок. Дело было не столько в ревности и зависти, сколько в том, что его по-прежнему хотели держать в положении «черного» раба – работает один, а лавры делят другие. Но эта ситуация решительно перестала устраивать Андрея, и ему пришлось покинуть «высокое научное сообщество». Создав собственную небольшую лабораторию, он разработал ряд эффективных технологий для светотехнической промышленности, за которые стали платить весьма большие деньги. Так в одночасье он стал одним из самых высокооплачиваемых на то время научных сотрудников - к великой зависти и злобе своих недавних коллег. Женился на дочери генерала Конторы с Лубянки, совсем не разделяя вкусы этого ведомства. Но семейная жизнь в последствии не наладилась, и они с Наташей расстались. Незадолго перед разводом познакомился с Элей Милявской. Как оказалось, одной из бывших подследственных своего тестя. Она только что вернулась в Разгуляй из печально известных мордовских лагерей, отнявших от женского века четыре долгих года. Ее, шестнадцатилетнюю красавицу из Кисловодска, некогда заметил администратор валютного танцевального ансамбля Ржевский, который там промывал целебными водами свои внутренности. А поскольку она росла без отца-матери, увез ее в Москву и определил на роль девочки для постели в работе с нужными людьми. Эля прекрасно справлялась со своими обязанностями, снабжая шефа ценными сведениями. Но, будучи женщиной не глупой, сколотила при этом немалое состояние, занимаясь запрещенными в то советское время валютными операциями. Всесильная Контора, прознав про «нечистоплотность» своего агента, упекла ее в Лефортово. Где она и попала в руки тестя Андрея. После выхода из лагерей на одной из вечеринок они и познакомились. Вскоре со смешанным чувством ужаса и ликования Эля узнала, что Андрей женат на единственной дочери ее палача, во времена Перестройки попавшего в опалу. Вот он, шанс, подаренный судьбой, чтобы отомстить за свою разбитую жизнь! Тверской бульвар. Ясный октябрьский день. Наташа позвонила Андрею и предложила встретиться еще раз. Может быть, в последний. - Привет, ты прекрасно выглядишь! - Я теперь свободная женщина, почему бы не уделить внимание и себе. Слушай, давай все забудем. И снова будем вместе. - Это невозможно. Я увидел тебя другой, какой не замечал прежде. - Ну, хорошо, посидим на прощанье, поболтаем. Такой прекрасный день! А ты знаешь, о тебе очень скучает моя бабушка. Она каждый день спрашивает, где ты и скоро ли приедешь. Она по-настоящему любит тебя. Вот, зная, что я встречаюсь с тобой, передала яблоко. И просила сказать, что если не съешь, то очень обидишь ее. Уж я сама за всем прослежу. Садись, Андрюша, будем, как друзья. На, скушай… - Как она там? Передавай ей привет, – и смачно оторвал зубами чуть ли не пол-яблока. - Дай и мне, я тоже хочу, – надкусив, Наташа возвратила обглоданный кусок Андрею. Тот с аппетитом съел все. Но каким-то иным зрением - как будто смотрел на скамейку немного сверху - заметил некую странную полуулыбку на ее лице. Это было только мгновение, но оно очень четко запечатлелось в памяти. Вернувшись поздним вечером в новую квартиру, Андрей почувствовал страшную усталость. Выпил кофе, чтобы как-то взбодриться, выключил свет и прилег на диван. И тут же уснул. Проснулся от назойливого звонка в дверь, глазок в который еще не успел врезать. На цыпочках прошел в кухню, зажег свет и закурил. Время было три часа ночи. А звонок все звенел. - Наверное, кто-то ошибся квартирой, – подумал он. А сам бесшумно, словно кошка, пробрался к двери и прислонил к нему ухо. Ни шороха. И вдруг среди этого безмолвия по ту сторону отчетливо услышал женский шепот: - А у него в кухне свет горит... Затаив дыхание, он продолжал прислушиваться. Но ни один звук больше не нарушал мертвую тишину. Осмелев, решительно распахнул дверь и вышел. Никого не было. На следующий день старался забыть эти странные события. Однако ближе к полуночи почувствовал, что в доме кроме него кто-то есть. Невидимый, пристально наблюдающий за ним. Вот слышатся звуки в кухне. Он идет туда, а там никого. Легкий шум доносится из комнаты – но там тоже пусто. Собравшись с духом, вошел в ванную, чтобы принять перед сном контрастный душ. Но стоило ему только открыть кран, как неведомая сила развернула его к противоположной стене. Широко открытыми глазами увидел вбитый в нее ржавый гвоздь, с которого свисала грязная веревка с крестом. - Боже правый! Что происходит? Так, спокойно. Главное, взять себя в руки и не поддаваться страху. Страх - это смерть. Откуда этот гвоздь и этот шнурок? - Одень его на шею. Ведь это крест, он от бога. Что же ты медлишь? – вертелось в голове. - Ни в коем случае. Он тебя удавит – предостерегал другой голос. - Нет, это иллюзия. Это от переутомления, – успокаивал он себя. – Ну же, не бойся, протяни свою руку и потрогай крест. И ты поймешь, что он существует лишь в твоем больном воображении. Но крест оказался реальным. Странности продолжались. В солнечное мартовское утро Андрей встал рано. Позавтракав, удобно устроился на диване и увлекся чтением детектива. Ближе к девяти утра, засыпая, почувствовал, как пространство стало пульсировать вокруг него. Вскоре материализовалось черное облако, накрывшее все тело. Оно стало душить. В борениях с этой страшной силой он взывал к образу Тихвинской Божьей Матери, который подарила ему одна старушка, когда он ездил осматривать пещерным храм около Наровчата, древнего города Пензенского края. Икона висела напротив. Вскоре из исчезающего облака появились мальчик и девочка, мужчина и женщина. Глядя на их безжизненные лица с горящими глазами, Андрей с ужасом понял, что его посетили видимые души давно умерших людей. Но, парализованный, не в силах был что-либо предпринять. Женщина с пышной копной рыжих волос тут же подошла к окну и задернула шторы – чтобы солнечный свет не проникал в комнату. Немного успокоившись, он стал с интересом разглядывать их красивые, необычные лица, которые он где-то уже видел... - Ба, да это же лица с древних надгробных портретов, что висят в Пушкинском музее на Волхонке! Их еще называют фаюмскими. Статные фигуры, величественные жесты. Они так призывно смотрели на него, что без слов передалось: мы хотим остаться с тобой. Когда Андрей осознал их желание, то заметил на лице мужчины - ближе всех стоящего к нему - ту странную, теперь уже совсем знакомую полуулыбку Джоконды. Страх пропал. Его заменило любопытство. Андрей протянул руку, чтобы убедиться в том, что все происходит наяву - и рука прошла сквозь непрошенного гостя, не встретив сопротивления тела. Под их завораживающим взглядом он уже готов был предложить пришельцам остаться у него, как внутренний голос тревожно предостерег: - Ни в коем случае не произноси этих слов. А они все стояли. Не дождавшись желанного, исчезли. Время на часах показывало три часа пополудни. - Как хорошо, что все так закончилось, - с облегчением подумал он. Но тут резко зазвенел телефон. Взяв трубку, вальяжно протянул: - Ал-ло... - Андрей Витальевич? – поинтересовался до боли знакомый женский голос. Но не Эли и не бывшей жены. И не тот голос, который он уже слышал за дверью. – Как вы себя чувствуете? - Прекрасно! - А как поживает ваша икона? И тут его словно осенило: да ведь этот звонок имеет какую-то связь с видением! - Кто это? И в напряженной тишине после длинной паузы: - С того света. Мы прибыли, чтобы забрать вашу икону. Холодный пот покрыл все тело. В ужасе он бросил трубку и еще долго не мог прийти в себя. Опомнившись, позвонил своим старым друзьям, дочке которых приходился крестным отцом. - Ребята, со мной происходит что-то неладное! У меня было очень странное видение, переходящее в реальность! - Андрюшка, прошу тебя, успокойся. Ты помнишь, что мы сегодня идем на день рождения к моему брату? – как можно спокойнее говорила Оля. – Давай, быстренько собирайся, и через час мы встречаемся у выхода из метро «Кузьминки». Выход у последнего вагона из центра – не забудь! И как можно быстрее уходи из дома. В компании, среди друзей, все забудешь. Всю дорогу от метро эмоционально обсуждали происшедшее. - Да, Андрей Витальевич, опасный вы человек. То туфли у вас рассыпаются прямо на глазах после крещения, то привидения посещают, - рассмеялся Женя. – Вам опасно быть крестным отцом. Грешите, батюшка, много грешите! Кстати, я вчера получил диплом кандидата наук, сегодня и обмоем. - Вот циник. Друг в беде, а он ржет! – с юморком заметила Оля, укоризненно покачав головой. - Обмоем, за этим не станет. Долго пришлось ждать после защиты диссертации? - Три месяца. Да, станешь тут циником, когда каждый день с ножом в руках в операционной. Кстати, брат Оли тоже врач. Мы уже говорили ему о тебе. Они с женой в хрущевке живут. Год, как поженились. Квартирка хоть и маленькая – но уютная. Всем места хватит - в тесноте, да не в обиде. Кроме нас будут еще двое-трое наших же ребят-врачей. Когда они поднимались по лестнице, на площадке между третьим и четвертым этажами наткнулись на прислоненную к стене обитую черной материей крышку гроба. - Не твои ли гости так шутят, - смеясь, потрепал по плечу Андрея идущий следом Женя. - А у нас какой этаж? - Пятый. После двух-трех рюмок водки всем стало весело. В общем разговоре кто-то спросил именинника: - У вас кто-то умер в доме? Воцарилась неловкая пауза. - Странное дело. Никто не умер. А крышка гроба, тем не менее, уже третий день стоит на лестничной площадке. И никто не может понять, кому его привезли. Наши ребята понимающе переглянулись. Теперь на их лицах уже не было иронии. Поскольку другие гости пришли еще и с детьми, то Андрей с Женей курить вышли на лестничную площадку. В это время кто-то вышел из квартиры напротив, и, пройдя мимо, чуть не задел Андрея. - Послушай, дружище, - полушепотом произнес Женя, - ты видел его лицо? - Я даже не обратил внимание. - Да ты что! Сущий дьявол, а глаза какие злющие! - Издеваешься надо мной, - ухмыльнулся Андрей. Не успел он договорить, как оба застыли в ужасе – прямо к ним по лестнице поднималась старуха, черное одеяние которой оттеняло особую бледность лица. Протянув к ним свои руки, она силилась что-то сказать, но из шевелящихся губ не вырывалось ни стона. Друзья, перепуганные не на шутку, мигом скрылись за дверью. - Слушай, такое впечатление, что именно тот мужик вернулся в образе этой стервы, - на ухо шепнул Женя. - Почему ты так думаешь? Но не успел тот ответить, как раздался пронзительный звонок в дверь. Хозяин встал из-за стола и пошел встречать, судя по удивленному выражению лица, непрошенного гостя. У порога стояла та самая чернавка. Она шагнула в открытую дверь. Вся компания замерла, наблюдая немую сцену - та пыталась что-то сказать имениннику, жестами рук показывая на свой рот. Хозяин это понял по-своему и, стремительно кинувшись к столу, налил ей в стопку водки. Та залпом выпила, после чего довольно бесцеремонно была вытолкнута за дверь. - Откуда она? – недоуменно спросил кто-то из гостей. - Да так, ходят тут всякие, - пробубнил он, чувствуя неловкость. Когда расходились, крышки гроба уже не было на прежнем месте… Вскоре Андрей тяжело заболел. Блуждающие боли во всем теле не давали покоя ни днем, ни ночью. Врачи были бессильны - тем более что не находили каких-то отклонений в организме. И тогда он решился прибегнуть к помощи одной доброй женщины. Но в назначенный день - а это было перед Крещением – она вдруг отказалась принимать посланного от него человека. - Я не могу, я больна! Оставьте меня в покое! И только мольба и слезы смягчили ее сердце. - Ну, ладно, стой здесь, - недовольно буркнула она, хлопнув дверью перед самым носом посетителя, не позволяя ему войти в дом. Через полчаса снова появилась и сердито сунула в ему руки банку с водой, на поверхности которой плавали три обычные спички. - Запомни. Ровно в полночь на Крещение он должен на чистое тело омыться этой водой… Незадолго перед тем, как надлежало провести указанный ею ритуал, стало твориться неладное. По телефону звонили какие-то люди, которые хотя и внятно произносили имя «Андрей», но говорили на непонятных языках. Сестра и брат, которые в этот вечер приехали к нему, не подпускали Андрея к телефону. Звонила и Эля. Ближе к полуночи в телефон стала истошно кричать старуха, в которой опознали бабушку его бывшей жены: - Андрюша, где ты! А-а-а… Дайте мне его, дайте! А-а-а… Что вы со мной делаете! Я умираю, умираю! Мне надо говорить с ним! А-а-а… В ответ же получила массу самых неприличных выражений и грубой брани, от которых, казалось, испустила дух. На часах было без пяти минут полночь. И тут все вспомнили про воду, переданную той женщиной. Открыв створки шкафа, где хранилась банка, все так и ахнули - вода светилась ослепительным белым светом! Две спички, соединившись под прямым углом, упали на самое дно. А одна так и осталась наверху. - Вы, наверное, обиделись на меня, что я вас так встретила тогда. Думаете, мне было легко? – говорила потом эта женщина. - Я впервые встретилась с такой устрашающей силой. Но Андрей и сам сильный, и им его не одолеть. Боги В сосновом бору он собирал свои любимые рыжики, которые игриво прятались под опавшей хвоей. Ползая на четвереньках, Андрей осторожно вскрывал еле заметные бугорки, из-под которых поблескивало рыжее золото. И тут он наткнулся на женские ноги, обтянутые в пятнистое трико. Медленно подняв голову, увидел ее часто вздымающуюся мощную грудь. Взгляд скользил по неухоженному с красными прожилками лицу, обрамленному выгоревшей копной рыжих волос. - Мы знаем, что тебе очень тяжело. Но у нас есть великий маг из Сирии, и он тебе может помочь. Но для этого ты должен выполнить одно условие. - Какое? - Поклониться нашему богу. - А кто ваш бог? Но она вскинула руку, показывая куда-то вдаль за спину Андрея. Он повернулся и увидел восседавшую на троне грузную женщину лет шестидесяти в индийских одеждах, задумчиво смотрящую куда-то влево. Сам трон, на который она опиралась тяжелыми мясистыми руками, находился высоко в горах, окруженный колоннами, крышей которым служили проплывающие мимо облака. Откуда-то снизу вздымался белый дым курений, придавая картине величественный и магический смысл. Но сфинкс с непокорными волосами так и не взглянула на него, ожидая какого-то особого обращения. Позже, уже после выхода на свободу, он опознает в ней Елену Блаватскую, фотографию которой впервые увидит в вышедшей во время его ареста книге Тайная доктрина. - Но у меня есть свой Бог – Иисус Христос. И ему одному поклоняюсь, - были слова Андрея, после которых все моментально исчезло. Привстав с тюремных нар, он опять увидел обшарпанные заплесневелые стены своей камеры. Голая лампочка, одиноко свисавшая с высокого сводчатого потолка, вернула его к реальности. Нахлынувшая волна воспоминаний унесла на волю. Вот он, худенький деревенский мальчик, собирает землянику на холмах вдоль реки Мокша. Утомившись от жары и солнца, двинулся к бившему поблизости роднику, славящемуся своей холодной и вкусной водой. Напившись досыта, невольно залюбовался открывшимися с высоты просторами. И не заметил идущего к нему статного старика, добрые и лучистые глаза которого на заросшем белой окладистой бородой лице властно приковывали к себе всякого, кто заглянул в них. - Здорово, малыш! Вижу, ты не местный. Я тут всех знаю - живу в соседней деревне. Видишь там мое стадо? – показал он рукой в сторону ложбины, где в тени густого орешника лежало несколько коров. – А ты откуда взялся, и как зовут тебя? - Андрюша. Я с того берега. - Я тоже устал и хочу пить. День-то выдался какой знойный! Будь добр, дай и мне в этом ковшике родниковой водицы. Утолив жажду, спросил: - Нравятся эти холмы? - Да, я иногда летаю над ними во сне. Когда брожу по этим местам, то словно в иной мир попадаю – кругом такая таинственная красота. Да и кого мне бояться - ведь кругом только люди. - Вот их то и надо опасаться. А что ты видишь в своих снах? - Старые безлюдные храмы - величественные и загадочные. - Да, эти места особые. В глубокой древности здесь жили буртасы. Недалеко отсюда, рядом с местечком Сканово - в пяти километрах от древнего Наровчата - сохранился пещерный храм. - Говорят, эти пещеры вырыли монахи из Киева. - Все это выдумки. Этот храм намного древнее той религии, которую исповедовали эти монахи. Когда-то Наровчат был центром духовной жизни буртасов. Город был защищен глубокими рвами и высокими стенами. Величественные сооружения из белого камня украшали его площади. В Наровчате проходили длительные и суровые испытания кандидаты, желающие получить тайное знание. - Какое? Они что, становились колдунами? - Их учили делать только добрые, а не злые дела. Учили раскрывать в себе мощь того Духа, который изредка осеняет нас. - А я тоже могу получить тайное знание? - То знание давалось в мистериях. Само посвящение совершалось вдали от любопытных глаз - в пещерном храме, прорубленном в холме из песчаника. Все старейшины народа и высшие посвященные cпускались в его лабиринты. В недрах земли совершались самые необычайные магические обряды. В галереях и кельях был сухой здоровый воздух, постоянная температура зимой и летом. Храм имел три яруса, в одном из которых располагался квадратный зал для церемоний, имеющий несколько входов и выходов. В нем бил ключ, прохладные воды которого выходили на поверхность лишь у подножья холма. - Я тоже был в этой пещере – восторженно прошептал мальчик. – Там так тихо и спокойно! Только летучих мышей много. А я их так боюсь. - Они безобидны, - ответил старик. – А помнишь квадратный зал? - Да, он самый большой. Мы с друзьями долго плутали с горящими свечками в лабиринтах, прежде чем нашли его. - В квадратном зале совершалось священнодействие, - продолжал старик, погладив мальчика по взъерошенной головке. - В нем совершались таинства, в ходе которых избранный кандидат получал ключи к Силе и Знанию. Никакой отзвук или мерцание света не выдавали величественной тайны посвященных. - А кто такие посвященные? - Это те, кого с рождения осеняет Дух Божий. Но дар этот следует охранять и развивать. Раскрывается он в человеке только в ходе мистерий. А мистерии – это как театр. - А я не был в театре. К нам в деревню приезжали только кукольники и показывали сказку про Карабаса-Барабаса, - огорченно произнес мальчик. - Это как игра в куклы. Но только вместо кукол играли специально обученные для этого мужчины и женщины. Настоящие секреты в ходе мистерии разыгрывались, а не сообщались речью. Кто понимал их, тот понимал. Кто нет – выбывал из игры. Жрецы храма владели наукой возрождающегося огня, с помощью которой и совершали то, что обычно называют чудесами. Так, во время церемонии посвящения, в самый ее драматический момент, в квадратном зале пещерного храма появлялась сияющая эфирная форма Благословенного, который наставлял выдержавшего испытания кандидата и сообщал ему сокровенное знание. Затем ему давали особый напиток, от которого тот погружался в глубокий сон. А его душа в это время странствовала. Тело посвящаемого, пребывающего в трансе, привязывали к деревянному кресту и к началу третьего дня помещали у входа в пещеру так, чтобы первые лучи восходящего солнца упали на его лицо. И он пробуждался - возрожденный, исполненный Знания и Силы. - Так люди как боги? - Да, когда дух соединяется с душой. И тогда тело становится храмом. - Так вот почему их строят! У нас в деревне тоже был храм, деревянный. Но он сгорел во время грозы. - Храм в тебе самом. Все остальное – иллюзия. Лицо старика переменилось и стало совсем суровым. Как бы из далека слышался его приглушенный голос: - Хотя ты еще мал, память твоя цепка. Она сохранит слова, сказанные мною. Тебе многое дано, но многое и спросится. Будь правдив и не делай другим того, чего не желаешь себе. Слушай свой внутренний голос и без боязни и твердо верши то, что он шепчет тебе. Не бойся нищеты и людских поношений. И тогда ты познаешь, что есть Добро и Зло. Что есть Истина, которая одна тебе будет поддержкой и опорой. Иди, мой мальчик, и не знай страха. И губы старика шептали вослед слова, которые уносил ветер… * * * - Итак, друзья мои, сейчас я поведаю вам о значении тех дошедших из глубокой древности слов, смысл которых должен знать каждый, – всплыла в памяти директриса местного краеведческого музея. - Слово мокша известно только на санскрите (moksa), древнем языке мистерий, который знали только посвященные, - заученным голосом повторяла она. - На санскрите были написаны Веды - свод Священного знания. Полагают, что само это знание изначально было передано человечеству свыше и является первоисточником всех последующих религий. Вот почему религиозные легенды, циркулирующие по разным странам, имеют сходный характер. - Ну, вот, запела, - толкнула Андрея в бок Анюта, самая задиристая девчушка в классе. – Говорила же вам – пошли в ночевку на Мокшу. Рыбу наловили бы, уху сварили. Так нет, вам в музей захотелось. Теперь слушайте эту крысу. – И отошла от группы своих одноклассников к огромному волку, который в своей пасти держал окровавленного ягненка. - Девушка, не отбивайтесь от группы, - строго отчеканила музейная крыса. - Мы еще познакомимся с фауной и флорой края. А сейчас немного терпения. Совсем скоро вы закончите школу и разъедетесь кто куда. Я же расскажу вам то, что вы всегда будете вспоминать, возвращаясь в родные края. Мокша означает состояние покоя и блаженства души-странника. Мокша до сих пор остается одним из главных верований и принципов индуизма и означает веру в освобождение души из замкнутого круга смертей и возрождений. То же самое, что нирвана для буддистов и царствие Божие для христиан. Но путь к этому высвобождению и единению с Вселенским Духом лежит через собственные усилия, через очищение своей сущности от всего земного и материального. Спасение посредством познания трех степеней: природы Божества, собственного «Я» и своего будущего преображения – откуда ты произошел, что ты такое и куда ты идешь. - А я видел в Разгуляе индуса в чалме. Он что, тоже знает про нашу речку Мокшу? – хитро прищурил глаза конопатый Саша. И вся группа дружно захихикала. - Возможно да, возможно нет, - задумчиво произнесла директриса и выдержала долгую паузу. Стало тихо и как-то совсем неловко. Ее некрасивое лицо с седыми, гладко зачесанными назад волосами как бы озарилось внутренним светом. Из скучной старой учителки она вдруг предстала терпеливой, доброй и мудрой хранительницей древних тайн. Сам музей находился в здании бывшей церкви, акустика которой усиливала ее негромкий голос. Под высокими сводами было много необычного – бивни мамонта, древние каменные топоры и гончарная посуда из красной глины, иконы. Заметив некоторую перемену в поведении своих слушателей и уверенно завладев их вниманием, она, указав рукой на большую, красиво нарисованную карту края, продолжала: - Из глубины веков до нас дошли названия рек, поразительно схожие с рядом слов из санскрита, обозначающих магические образы и понятия Вед. Выше по течению в Мокшу впадает река Атмис. Санскритское Атма (atma) – дух, исходящей из единого, невыразимого и непостижимого Божества - Брахмана Вед. Название протекающей вблизи реки Сура соответствует санскритскому Сурья (curua) – Солнцу, которому поклонялись в Ведах. Таким образом, текущие водоемы символизировали не что иное, как состояние мокши - слияние просветленной человеческой души (ручей, вытекающий из подземного храма) с индивидуальным духом (река Атмис), воды которых смешивались в реке Мокша. В ней набожные буртасы совершали омовения - чтобы смыть с себя все искушения материального мира или грехи. И над всем этим сияла возрождающая мощь Солнца (река Сура). Отголоски этих верований до сих пор сохраняются в христианстве. Когда вы будете в Киеве, непременно побывайте в Софийском соборе – старейшем храме Руси. Не спроста на фоне его крестов обильно расставлены позолоченные диски Солнца. Тем самым подчеркивалась мистическая связь между мощью зарождающей (Солнцем) и мощью духовно возрождающей (Крестом). И в древних мистериях посвящения привязанного к кресту кандидата выносили к первым лучам восходящего солнца. Легкие мурашки поползли по спине Андрея. Он вспомнил старика, которого три года тому назад встретил у родника. - Почему в ее словах такая убежденность? – промелькнуло в голове. - Индуизм - одна из древнейших религий, которые берут свое начало от Вед, - отдавало эхом в музее. - Ее жрецами были брахманы, которые священнодействовали на санскрите. Однако со временем они составили особую замкнутую касту, превратив свою избранность в доходную профессию. Но в пятом веке до нашей эры в северной Индии появился человек, который нанес сокрушительный удар по их притязаниям на интеллектуальную и духовную исключительность в обществе. Новая религия - буддизм - получила свое название от почетного титула – Будды. Что означает «просветленный», «пробужденный». Слово Будда означало человека, обладающего совершенным знанием. Учение Будды Шакьямуни (просветленного из племени шакьев) широко распахнуло свои двери для людей вне зависимости от их кастовой принадлежности. Но к самому Шакьямуни стали враждебно относиться как индийские аскеты, так и брахманы. Первые не любили Будду за порицание их изуверств над своей плотью. Вторые – за отказ признать их права на социальное преимущество по одному лишь праву рождения. Этот реформатор и великий философ обличал брахманов, называя их священные реликвии и ритуалы обманом, позволявшим им обогащаться. Ни один человек не может спасти своего близкого, говорил Будда. Зло, созданное человеком, пятнает лишь его самого. Зло, избегнутое им, не коснется только его. Чист или не чист человек лишь для себя. Он не может очистить другого человека. Будда никогда не говорил, что противление злу порождает только зло. Нельзя покоряться страданию, нужно быть дерзновенными в утверждении добра. Его простая и ясная этика привлекла многих. Очень скоро буддизм стал распространяться и за пределами Индии, в том числе в наших краях. Неподалеку от пещерного храма вблизи Сканово, в живописной ложбине на берегу Мокши сохранились остатки некогда большого селения Буды (Будды), раскинувшегося в живописной ложбине на берегу Мокши. А наверху ложбины - гладь озера, около которого воображение так и рисует древний храм. Ее лицо стало совсем печальным. И она неспешно подошла к экспозиции, озаглавленной буквами: «Религия края. Христианство». В центре ее находилось большое старинное распятие, с которого свисал изможденный Иисус. - Но со временем чистые источники древней религии Вед засорились наносным илом человеческого невежества и честолюбия. Людей, понимавших истинное значение сокровенных писаний, становилось все меньше. Содержавшиеся в них аллегории всяк понимал и толковал по-своему. Так стали возникать новые религии. Лишь изредка то в одном, то в другом народе появлялись великие личности - как Орфей, Пифагор, Шакьямуни, Иисус. Они давали людям свет истинного знания, очищая его от невольных искажений и сознательных фальсификаций. И все они неустанно повторяли: не в слепой вере спасение, а в познании природы Божества. В Апокрифе Иакова - тайной книге неизвестного христианского автора, сказано: Он же (Иисус) сказал: И я говорю вам, что никто не может войти в Царствие Небесное по зову моему… Если же вы не получите его (Царствие Небесное) через знание, вам не найти его. И вновь предстал перед ним образ старика из далекого детства: - Ты повержен и оклеветан, но завеса уже приоткрылась. Поведаю тебе одну тайну: всякий, вставший на путь раскрытия и утверждения мощи своего Духа, неизбежно подпадает под власть Великого Закона. Но этот Закон не только защищает, но и обнажает истинную суть человека. Твои недостатки проявятся еще ярче, и для их усмирения понадобятся еще большие усилия. Достоинства также заиграют новыми гранями, проявляя свои удивительные свойства. Стремись отринуть в себе злое и приумножить доброе. Твой Бог – Дух, который осеняет и укрепляет твою душу. Твое тело – такая же тюрьма для души, как старая Бутырская крепость. Всякий, причинивший тебе зло, будет наказан. Но помни: теперь и ты должен быть осторожен в своих помыслах и поступках. Ибо все будет иметь свои последствия - как благотворные, так и губительные. Не делай другим того, чего не желаешь себе. - Кто ты? Ответь мне. - Я был рядом, когда перед тобой появился крест. И предостерег от слепого поклонения символам, значения которых не понимаешь. Слепая вера ведет к погибели, как и та веревка, которую ты намеревался одеть на шею. Есть человек плотский, который умирает безвозвратно, превращаясь в прах - это твое тело. Есть человек душевный, который радуется и страдает, совершая добрые и злые дела. Душа может быть спасена, но может быть и погублена. Все зависит от тебя самого, от твоего представления о Боге. Есть человек духовный. Это твое бессмертное «Я». Оно было явлено тебе незадолго до ареста – ты видел божественный свет, изливающийся от Совершенного Человека. Его всепобеждающая сила парализовала злых уродцев - твою низшую природу. Я был рядом, когда ты молил икону Богоматери о помощи, чтобы защититься от развращенных душ умерших людей, еще задолго до физической смерти тела потерявших всякую связь с Божественным Духом и всякую надежду на спасение. Эти души прикованы к земле и ведут жизнь среди родственных им грубых натур. Управляемые чужой злой волей, они явились, чтобы поработить тебя. Очищай свою душу от зла – желаний тела. Укрепляй путь, ведущий к единению с Божественным Духом. В этом смысл земной жизни. Прозрение Нет, это не я, это кто-то другой страдает. Я бы так не могла, а то, что случилось, Пусть черные сукна покроют, И пусть унесут фонари… Ночь. Анна Ахматова Мистерии, в них все разыгрывается, а не передается словами…Испытания посвящаемого… – всплывали в памяти слова из далекого детства. - Не бойся, мой мальчик. Это я пришла, ведь больше никого к тебе не пускают, - услышал Андрей слабый голос матери. - Я ждал тебя, - наклонился он к горящей свече. - Запомни, Андрейка: только одно может спасти тебя – любовь и твердая вера в беспредельную мощь своего духа. - Мама, мне очень тяжело… Я молю Христа, но не получаю помощи. Он ли мой Бог? - Бог в тебе самом. Ищи его и найдешь. Шесть месяцев одиночества в камере, куда не проникает живой луч. Солнце заменяет голая электрическая лампочка, непрестанный свет которой мешает спать. Запрещены передачи, прогулки, свидания, книги. Нет телевизора, не допускают адвоката. Всякая связь с миром прервана. Спать приходится на железном настиле – матрац выдавать отказались. Казалось бы, эффект замкнутого пространства неминуемо должен был привести Андрея к сумасшествию. Он понимал, что над ним производится какой-то чудовищный эксперимент, и в меру своих сил пытался противостоять злой воле его неведомого автора. Двойное предательство друзей и близких. Только один человек на всем белом свете оставался всегда с ним. И страдала едва ли не больше, чем он сам - его сестра Мария. Равнодушие и козни других уже ничего не значили. Оставшись наедине, Андрей окончательно понял, что никто и ничто не в состоянии изменить его положение, кроме него самого. В ночь годовщины смерти матери, которую он очень любил, наступил кульминационный момент. Самый драматичный. Казалось - еще немного и он не выдержит, разум покинет его. Он исполнил древний ритуал и впервые за время заключения уснул спокойным, сладким сном. Как в детстве. А наутро проснулся иным, возрожденным человеком. К нему вернулось утраченное зрение, страх навсегда покинул его. Андрей внутренне преобразился и стал иным. В тот день его впервые за шесть месяцев вывели на прогулку. Могила была разрушена – яркие живительные солнечные лучи впервые за долгие месяцы упали на его лицо. И тогда он понял потаенный смысл слов: только любовь и беспредельная вера в могущество своего Духа могут спасти тебя. Как может догадаться читатель, на долю Вольского пришлись страшные испытания, итогом которых стала смерть его внутренней, низшей природы. Прав был французский каббалист Элифас Леви, когда описывал состояние людей, прошедших подобное очищение: их можно увидеть печальными, но никогда – упавшими духом или отчаявшимися; часто бедными, но никогда - покоренными или жалкими; часто преследуемыми, но никогда - запуганными или подавленными. Но они, тем не менее, следуют своему внутреннему голосу. И при этом более других понимают необходимость молчания. Тюремная мозаика На позорном помосте беды Как под тронным стою балдахином Анна Ахматова - Ну что, Людмила Сергеевна, как ведет себя Вольский? – устало проговорил Злобин. - Сконцентрировался. Кажется, кризис миновал – сумасшествие ему уже не грозит. Но стал писать странные вещи… - Вы принесли его записи? - Да, мы их аккуратно копируем во время его прогулок. - Оставьте. Экспериментатор включил настольную лампу и стал внимательно просматривать написанное неровным почерком: «Адвокат часто сталкивается с надуманным обвинением, которое лишь на первый взгляд кажется убедительным. Но всегда настораживает некая недосказанность. А нечаянно «забытый» в материалах дела документ иногда повергает в прах все старания прокурора. Приведу лишь один пример из своей практики. Рассматривалось дело по обвинению двух парней в убийстве молодого человека (назовем его Юрием). Во время следствия оба признали вину, но в суде утверждали, что к злодейству не причастны. А поскольку денег у них не было, назначенные на казенный счет адвокаты не проявляли интереса к делу. И тогда в отчаянии один из них заявил, чтобы его защиту осуществлял адвокат Вольский. Как он говорил позднее, не имея никакой надежды на то, что я дам на это свое согласие. Но надо отдать должное судье – он объявил перерыв и по телефону связался со мной: - Андрей Витальевич, должен вам сразу сказать - денег на оплату вашего труда нет. Он - нищий. - Как я понимаю, подсудимый хватается за меня как за последнюю соломинку? - Да, он надеется, что вы его вытащите. Но это бесполезно – доказательства его вины убедительные, они у меня сомнений не вызывают. Да и как человек он весьма паскудный. Не советую вам терять свое время. - Конечно, времени свободного у меня нет. Да и перспектива бесплатной работы в течение полутора-двух месяцев совсем не радует. К тому же вы правы – я его совсем не знаю. Вполне возможно, что и у меня он вызовет чувство отторжения. Но не хотелось, чтобы последний удар по его надежде нанес именно я. Поэтому даю свое согласие на участие в процессе. Когда возобновится разбирательство? - Завтра. Но учтите - с материалами дела вам придется знакомиться по ходу дела… Основной аргумент обвинения – свидетель Сафронов запомнил светлый цвет волос одного из двух молодых людей, которые выходили в предполагаемое время убийства из подъезда дома, где жил Юрий. И имя блондина – Алексей. Сафронов утверждал, что слышал, как молодые люди общались между собой. Однако лиц не рассмотрел, ибо видел их сзади. К тому же был без очков, и зрение имел слабое. Тем не менее, спустя два года вдруг уверенно опознал в сидящем за решеткой - тоже Алексее и блондине - одного из тех молодых людей. Парадокс, да и только! Лично мне стало ясно, что основной свидетель обвинения врет. После «сенсационного» опознания своего подзащитного я решил связаться по телефону с девушкой убитого парня, чтобы выяснить круг общения Юры. Когда изложил ей обстоятельства дела, та проявила понимание и сообщила очень ценные для защиты сведения. А именно: Юра близко дружил со своим ровесником по имени Алексей, тоже блондином. Алексей жил рядом и часто бывал дома у Юры. Хотя основной аргумент обвинения и был поставлен под сомнение, я понимал - этого мало, чтобы убедить суд в невиновности подсудимых. Тем более что при обыске у них нашли вещи убитого. Ранее они были знакомы с Юрой и утверждали, что эти вещи им подарил сам Юра. Вдруг среди множества актов экспертиз обнаруживаю один, в котором прямо сказано - на брюках убитого обнаружены пятна, кровь на которых принадлежит неустановленному лицу! Видимо, между убийцей и жертвой накануне происходила яростная борьба. Я понимал, что все, кто до меня смотрели дело, не обращали внимания на этот важнейший документ по одной простой причине - когда просматривали множество схожих актов, внимание притуплялось. И машинально перелистывали страницы, окидывая их лишь беглым взором. Тем более что этот акт предусмотрительно не был подшит последним. Ведь следователь знал, что на заключительном листе внимание всегда обостряется – как бы ты ни устал. В следующем судебном заседании я прошу исследовать этот документ. - Ваша честь! Это доказательство свидетельствует о невиновности подсудимых. Его нельзя оставить без внимания. - Вы о чем? – удивленно вскинул брови судья. - О том, что генетическая экспертиза установила, что на брюках убитого обнаружены обширные пятна крови неустановленного лица. - Ваша честь, в деле нет такой экспертизы! – вскочил прокурор. – Адвокат вводит суд в заблуждение! - А, ну-ка, дайте мне этот том! Я тоже не помню такого акта, - и судья принялся в напряженной тишине изучать указанные защитой листы дела. – Да, адвокат прав, в материалах дела есть такое доказательство. Будем его исследовать. Вот так часто, под влиянием каких-то «незамеченных» материалов, происходит переосмысление всей ранее сконструированной схемы. Настороженность и недоверие к навязываемой версии порождает недосказанность и чья-то агрессивная ложь. Как, к примеру, свидетеля Сафронова. Попробуем использовать такой же подход и при реконструкции событий дней давно минувших - чтобы непредвзято судить о самой легендарной личности в истории христианства. О том, кого христианские «свидетели Сафроновы» называют Симоном Магом (он же Симон Волхв, Симон из Самарии и Симон из Гитты). Как метко подметил знаменитый француз Эрнест Ренан в «Апостолах» (он же написал «Жизнь Иисуса Христа»), Симон - « первый враг христианства или, вернее, первый человек, которого христианство считало за врага. Достаточно сказать, что не скупились ни на лицемерные обманы, ни на клевету, чтобы обесславить его» (глава XV)». - При чем тут Симон Маг? – вскинул брови Экспериментатор и стал неспешно, уже в который раз, перелистывать свою старую тетрадь с записями из Тайной Доктрины Елены Блаватской. Таинственная и загадочная фигура Елены Петровны, словно сфинкс, до сих пор возвышается над своими недругами и почитателями, равно недосягаемая обеим партиям. О ней сказано много доброго, но еще больше - плохого. Тайная доктрина, опубликованная в 1888 году, представляет Блаватскую философом, богоискательство которой во многом перекликается с богоискательством Симона Мага и его последователей. По утверждению Блаватской изложенные в книге доктрины взяты из Станцев Цзяна, и что из этой маленькой древней книги исходят не только халдейская «Книга чисел» и еврейское «Пятикнижие», но и священные тома египетского Тота (Гермеса) и Пураны Индии. В Каире Блаватская сошлась с магом коптского происхождения, который и поведал ей о существовании очень опасной книги - Станцев Цзяна. И, тем не менее, научил ее читать при помощи ясновидения. Оригинал книги, по словам мага, находился в одном тибетском монастыре, куда впоследствии так упорно будет стремиться Блаватская. Может быть, и нет ничего невероятного в том, что она при помощи ясновидения прочитала Станцы. Позже Блаватская также будет утверждать, что в ее распоряжении имеются Станцы Цзяна и в виде книги. В 1851 году в Лондоне она встречает (или представляет, что встречает) некоего К.Х., который стал писать ей письма, часть которых была опубликована. Блаватская постоянно утверждала, что все ее познания - из Станцев Цзяна, которые, прежде чем получить экземпляр книги в Индии, прочла на расстоянии. Но с некоторых пор она стала получать грозные предупреждения: если не вернет Станцы, ее ждет беда. В 1860 году она заболевает и в течение трех лет мечется по Европе, словно спасаясь от погони. Судно, на котором она в 1870 году возвращалась с Востока через только что открытый Суэцкий канал, взорвалось. Большинство пассажиров погибло, но Блаватсякая осталась жива. Сразу после этого она устроила в Лондоне пресс-конференцию, на которой намеревалась предъявить публике Станцы Цзяна, надеясь таким образом спасти себе жизнь. Но книга, хранившаяся в новейшем по тем временам сейфе крупного отеля, исчезла. На самой же пресс-конференции какой-то сумасшедший несколько раз выстрелил в нее из пистолета. Позже он заявит, что им управляли на расстоянии. Но Блаватская вновь уцелела. Она продолжала твердить о книге Цзяна. Теперь в ее распоряжении были Станцы, написанные даже не на санскрите (как похищенная из сейфа книга), а на языке сензар, о котором ни до, ни после нее никто не слышал. В предисловии к Тайной доктрине, вышедшей в свет на закате ее жизни (она умерла в 1891 году), Блаватская отмечала, что представляемый ею текст Станцев не является дословным переводом древнего манускрипта. И что этот текст – всего лишь изложение избранных мест из древней книги в ее собственной интерпретации. Следует отметить, что основные идеи Тайной доктрины перекликаются с «кодексом Ипполита», о котором подробнее будет сказано ниже. С кодексом, всплывшем из неведомых хранилищ в 1842 году и впервые опубликованном в 1852-м. Блаватская же встретилась со своим корреспондентом - таинственным К.Х. - в 1851 году… - Она многое недоговаривала, однако к ее высказываниям надо относиться весьма серьезно, - раздумывал Экспериментатор. - Но шарлатанкой, вопреки распространенному мнению, не была. Странная, в общем-то, история с ее духовным учителем, который, якобы, незримо вел ее к истине! Но ведь и ранние христианские авторы сплошь да рядом ссылаются на некие откровения, данные им небесным, а не плотским Христом. По-сути, доктрины Блаватской согласуются с теми писаниями, которые заново были открыты в начале сороковых годов девятнадцатого века – с так называемым «кодексом Ипполита», в котором изложено учение, проповеданное Симоном Магом и его последователями. Хотя в Тайной доктрине она и ссылалась на доисторические Станцы Цзяна, но, судя по всему, так и не решилась обнародовать их истинное содержание. А жаль, они бы нам весьма пригодились… Злобин снова стал перелистывать потрепанную тетрадь, где хранил заинтересовавшие его цитаты. В темную душу Экспериментатора запали те разрозненные высказывания Блаватской о мистериях, основным элементом которых были духовные озарения, инициированные физическими испытаниями. «В египетском храме в Филах имеется барельеф, на котором изображена сцена Посвящения. Два Бога-Иерофанта – один с головой ястреба (Солнце), другой с головой Ибиса (Тот, Бог Мудрости) стоят над телом только что посвященного кандидата. Они выливают на его голову двойную струю «воды» (воды жизни и нового рождения). Причем эти струи пересекаются в форме креста и полны малых крестов – Тау. Эта аллегория пробуждения кандидата, который отныне становится Посвященным – с того момента, когда лучи утреннего Солнца (Озириса) ударяют ему в темя. Его тело, еще находящееся в трансе, помещали на деревянном Тау так, чтобы на него попали эти лучи. Затем появлялись Иерофанты посвящающие и произносились священные слова, обращенные к внутреннему Духу-солнцу, озаряющему вновь рожденного человека» (Тайная доктрина). - Вольский не читал работ Блаватской и едва ли знает что-либо о ней. Однако резкое изменение его состояния наступило именно в то солнечное декабрьское утро, когда после полугодового заточения в непроницаемой для прямых солнечных лучей камере его впервые вывели на прогулку. «Одной из причин скрытности могут быть несомненные серьезные трудности и лишения ученичества, а также опасности, сопровождающие посвящение. Современный кандидат, также как и его предшественник в старину, должен или победить, или умереть. Или, еще хуже, лишится своего ума. Но нет опасности для того, кто правдив и искренен, а в особенности – неэгоистичен. Ибо, таким образом, он уже подготовлен заранее, чтобы встретить любое искушение» (Тайная Доктрина). - Да, весьма любопытно. Ведь он тоже был на грани сумасшествия. Но в какой-то момент понял, что сможет выжить лишь в том случае, если отрежет себя от страданий самых близких ему людей, которые мы умело трансполировали на него посредством сестры. Она человек впечатлительный, и легко поддалась влиянию нашего специалиста Нуждиной, которой удалось стать чуть ли не ее подругой. Но этот распознал наш план. В своих письмах на волю, которые мы перехватывали, он просто умолял сестру отойти от Нуждиной и поразительно точно объяснял ее роль в нашей игре. Он психологически отрезал себя от внешнего мира. И то, правда - что толку, если ты не в состоянии помочь близким. Уж я-то знаю, как Вольского мучило сознание собственного бессилия, от которого он чуть не на стенку лез! А наши ребята тем временем хорошенько попрессовали его семью. Семидесятилетнего отца избили до полусмерти. А потом его же и осудили за мнимое хулиганство, пусть даже условно. Брата убили, представив дело так, будто убийца – муж его родной сестры. Молодцы ребята, поистине шекспировскую трагедию устроили! Но, тем не менее, что-то неизъяснимое продолжало тревожить Злобина. - А что, если в евангельской биографии Христа зашифрована мистерия посвящения? Ведь не секрет же, что Христос и Хрестос имеют совершенно различные значения. Первые христианские мистики употребляли эти слова в их истинном смысле - Христос означает «жить», «родиться в новую жизнь», Хрестос – «смерть личной или низшей природы человека». Возрождение через страдания, через отказ от своей низшей природы. Сказано же в Писании: не мир пришел я принести, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели меня, не достоин меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет Креста своего и следует за Мной, тот не достоин Меня (Матфей 10:34-38). «Тому, кто полностью осознал силу своего бессмертного Духа и ни на мгновение не сомневался в его могущественной защите, бояться было нечего. Но горе тому кандидату, в котором малейший физический страх – больное дитя материи – затмевал зрение и лишал веры в свою собственную неуязвимость. Тот, кто не был вполне уверен в своей моральной пригодности принять бремя этих потрясающих тайн – был обречен» (Разоблаченная Изида). - А вот и самые опасные слова: «Но и в нашем веке имеются такие, кто, «раскрыв тайны» без чьей-либо помощи, только благодаря собственной учености и острому уму, и кто, тем не менее, будучи честными и прямодушными людьми, не обращающими внимания на угрозы и предостережения (так как никогда не давали обета соблюдения тайны) – чувствуют себя пораженными при таких откровениях. Те, кто составляли Священные писания, были людьми, как и мы. Тайна и притча, затемненное высказывание и завуалирование истинного смысла – вот бремя Заветов Ветхого и Нового. Если согласимся, что повествования Библии представляли собой умышленные выдумки с тем, чтобы обманывать невежественные массы народа (даже если бы и для того, чтобы навязать им наиболее совершенный кодекс нравственных обязанностей), то как можно оправдать такие большие обманы, как часть Божественного промысла, когда по самой природе вещей этому промыслу должна быть присуща простая и совершенная правдивость? Величайшее преступление, какое когда-либо было совершено против человечества, произошло в тот день, когда первый жрец придумал первую молитву, имея в виду эгоистическую цель. Бог, которого можно умилостивить несправедливыми молитвами «благословить оружие» молящегося и наслать поражение и смерть тысячам его врагов – именно такое представление о боге воспитало себялюбие в человеке и лишило его уверенности в своих силах» (Тайная Доктрина). Человек может быть самопосвященным своим Божественным Духом. - Что если Вольский раскрыл в ходе испытаний некоторые «тайны»? Но какие… И он вновь погрузился в исписанные листки. Была уже глубокая ночь, когда Экспериментатор закончил свое чтение. - Опыт подходит к концу. Конечно, ряд рекомендаций для «компетентных» органов мы составим. Но что-то происходит с ним помимо нашей воли, помимо нашего контроля. Но что, не могу до конца понять. Неужели миф о неких незримых духовных покровителях, которые могущественнее наших специалистов, и вправду имеет место? И тогда я - осознающий свое могущество, я - представляющий, что постиг искусство магии, сам игрушка в руках этих невидимых существ - Ангелов-хранителей христианства? Интересная «петрушка» получается! – тревожно размышлял Злобин, перелистывая «Личное дело объекта № 3», - вся его биография после университета состоит из сплошных трехгодичных циклов: 1) Трехлетняя работа над кандидатской диссертацией (1982 – 1985 гг.), закончившаяся блестящей защитой. Это отдельная история, как молодой аспирант вышел победителем в споре с устарелыми догмами целой научной школы. Вольский, в отличие от своих коллег, использовал методы математического планирования эксперимента. Заведующий кафедрой профессор Мун со свойственной ему восточной мудростью нашел в себе силы и мужество публично отказаться от когда-то разработанных им же самим методик и встать на сторону молодого ученика. Правда, с тех пор он уже никогда не будет обсуждать научные проблемы с Вольским в присутствии других. Их споры на людях были преобразованы мудрым корейцем в многочасовые беседы учителя с учеником, которые теперь происходили без свидетелей. Решения, что вызревали в этих диалогах, были обязательными для всей группы. 2) Сразу после защиты ему предложили должность преподавателя кафедры аналитической химии, которую он занимал также три года. К концу этого периода Вольский получил право самостоятельно руководить кандидатскими диссертациями соискателей, которых подбирал сам. 3) Далее – решительный отказ от преподавательской работы и трехлетнее научное затворничество в лаборатории. В том числе каторжная годичная работа в группе по высокотемпературной сверхпроводимости, общее руководство которой осуществлял академик Трегубов. - К 1988 году, когда Вольский влился в команду академика Трегубова, уже была получена керамика с критической температурой 125 К, - Злобин настолько хорошо изучил своего подопытного, что уже не удивлялся тому, как вместе с ним открывал ранее неизведанные для себя области. «Одно из самых выдающихся научных достижений последнего времени - высокотемпературная сверхпроводимость - подогревало умы. Уже чудилось, как сверхпроводниковые кабели будут передавать электроэнергию на большие расстояния совершенно без потерь, как сверхпроводники служат «накопителями» энергии – создавая ток в сверхпроводящем кольце. И можно сколь угодно долго сохранять эту энергию, расходуя ее лишь по мере необходимости. Сверхпроводящие обмотки электромагнитов давали бы возможность получать сверхмощные магнитные поля, необходимые для получения реакции управляемого термоядерного синтеза, для создания левитирующих устройств и работы транспорта на магнитной подушке». - Не в этом ли секрет легенды о парении над Землей (левитации) Симона Мага в его противоборстве с апостолами Христа? Неужели Симону было доступно и это знание? И не из Станцев ли Цзяна? Ведь, что ни говори о полуфантастических Деяниях св. апостолов Петра и Павла, в них о Симоне говорится как о великом чародее: он заставлял двигаться медную змею, а каменные статуи – смеяться. Сам же на бегу поднимался в воздух. 4) 1991 – 1993 гг. – занятие бизнесом. 5) Опять три года: 1994 – 1996 гг. – пресс-секретарь комитета Парламента Разгуляя по международным делам. Ему в обход пресс-службы наместника поручали организацию одной очень важной встречи больного и впавшего в старческую раздражительность правителя с иностранными журналистами. Перед новыми выборами надо было показать всему миру, что Борис Вицин все еще остается дееспособным. Вольский организовал его интервью с главными редакторами одного из самых влиятельных изданий – американского журнала «Time», которым остались довольны обе стороны. В это время он много ездит по миру, знакомится с Западной культурой. 6) 1997 – 1999 гг. – правозащитная деятельность, в том числе в качестве адвоката. 7) С 1999 года – Бутырская тюрьма. Неужели и в этом случае будет цифра три? Ох уж это Пифагорейское число! Оно сопутствует ему на протяжении всей его драматической жизни. Но Пифагор также говорил: приходящие ко мне должны хранить молчание пять лет. А что это означает? Даже находясь в полной изоляции, он продолжает оставаться опасным. Конституционный суд Разгуляя по жалобе Вольского наложил запрет на допрос адвокатов в качестве свидетелей по всем обстоятельствам, которые им становятся известными при оказании правовой помощи. Это решение обжалованию уже не подлежит, оно стало частью уголовно-процессуального закона. Если раньше неугодного адвоката можно было допросить (пусть даже по формальным основаниям) и, придав ему статус свидетеля, отстранить от дальнейшего участия в деле, то теперь, увы, нельзя! Это жестокий удар по следствию и прокуратуре. - Эксперимент с Вольским получился со многими неизвестными, - удрученно размышлял Злобин. – Каким-то образом ему удавалось выходить из-под нашего влияния. Более того, играть с нами. Но, тем не менее, он здорово помог нам в формировании «облика» молодого наместника Лунина! В отношении же самого Вольского остается лишь одно – спекулировать на некоторой его склонности к мистицизму, чтобы хоть как-то управлять пассионарностью «жертвы», усилившейся в ходе эксперимента. Да, наломает он еще дров, - устало потирал пульсирующие виски Злобин. - Ну, что же, после победы Вольского - а то, что его не удастся осудить, я почти уверен - дадим ему еще один, возможно, последний сигнал. Перебьем голени, как тем двум евангельским разбойникам на Голгофе. Из испытаний он выйдет «разбойником». Вот только каким – уверовавшим в Христа или насмехающимся над ним? В итоге Вольского так и не удалось осудить. После того, как дело отказались рассматривать четверо судей, он вышел из тюрьмы. Вскоре сестре Андрея приставленная «в подружки» Нуждина, выдававшая себя за экстрасенса, доверительно сообщила, что после освобождения у брата будут проблемы – якобы карты показывают, что по пути домой он получит какую-то травму. Хотя и не смертельную, но серьезную. Так оно и вышло. Из тюрьмы на одну ночь выпустили троих отморозков, которые поздним вечером подкараулили Вольского в сквере неподалеку от дома. Били профессионально, по ногам. Но то ли задание не очень ясно уяснили, то ли почудилось им что-то в тот момент – но перебита была лишь одна голень… Когда Андрей увидел эту «предсказательницу», то был поражен: это она являлась ему в тюремном видении, указывая в сторону восседавшей на троне Блаватской! - Я уже видел тебя, - пронзительно глядя в не терпящие прямого взгляда глаза, жестко сказал Андрей. - Знаю, - обреченно ответила та. - Но я не по своей воле… * * * Бывший Председатель Конторы решил снова встретиться со Злобиным. Он ожидал от предстоящего разговора многого. Ему самому нужно было определиться – пытаться ли и далее влиять на Лунина или же окончательно уйти в тень. Новый наместник Разгуляя все реже стал советоваться со старыми кадрами Конторы и все больше окружал себя низшими чинами, большей частью однополчанами. Видимо, в их окружении ему комфортнее было чувствовать себя правителем. Приятели неспешно прогуливались по тенистым улочкам. - Слушай, старик, он меня разочаровывает. Во все лезет сам, как бухгалтер какой-то, - с досадой выговаривал Крюков Экспериментатору. – Хотя наши люди и следовали твоим рекомендациям, да толку мало. Оказалось, что жизнь бывшего патрона мало что значила для Лунина. Однако дрогнул, как загнанная в угол собаченка, когда Кошкина не стало. Понял ведь, что сигнал предназначался только ему - чтобы парень правильный путь выбрал. - Ну, не скажи…Жена Лунина - Ираида, которой он очень дорожит, сама того не ведая, оказалась прекрасным трансполятором нашего влияния. Как видите, теперь и она увлекается мистикой. - Ты бы поосторожней, а то не сносить нам головы, - тихо произнес Крюков. - Для беспокойства нет оснований. Ведь все знаю только я. А умело подобранные собеседники, которым поручается время от времени в ее присутствии обронить нужную фразу, отвечающую смутным сомнениям наместницы, и не догадываются о нашей игре. Женщина она не глупая, понимает, что столь высокое положение объективно влияет на мироощущение. И при чем здесь, казалось бы, внешнее влияние? Так что не беспокойся попусту. - Информаторы доносят, что она очень тяжело перенесла весть о новой грузинской матери своего мужа. Видит в этом некий знак его кровавого конца. Эта женщина из далекого селения Метехи, имеющая внешнее сходство с Луниным, прямо таки не дает ей покоя! Затемненные биографии правителя и самозванки, общая фамилия, совпадение некоторых дат – это кого угодно может заставить призадуматься. - Ты то что удивляешься? Это же часть нашего плана. - Хорошо, ответь мне только на один вопрос: сможет ли Лунин стать самостоятельным центром власти? Ну, в смысле, обрести такое личное качество, которое позволит ему править самостоятельно. - Нет. Отсутствует необходимое условие - вера в беспредельную мощь собственного «Я». А харизма, друг мой, не пилюля – проглотил, и стал героем. Харизма – печать духовной мощи, которая внутри человека. Лицом к лицу Я сама не из таких, Кто чужим подвластен чарам, Я сама…Но, впрочем, даром Тайн не выдаю своих. Анна Ахматова Хотя на долгожданной воле многое из пережитого уже оценивалось по-иному, память о тюремных видениях все еще преследовала Андрея. …Уже третью ночь в камеру рвется огромный черный кот. Неистово воя, с недюжиной силой ударяет лапой о задвижку, намереваясь открыть форточку, через которую подают заключенному еду. Озверев от неудачи, с размаху стал кидаться на дверь, пытаясь снести ее с петель. - Просто удивительно, - думал Андрей, - как это охранники еще не скрутили этого «диверсанта»... На утренней проверке два здоровенных деревенских парня, туповатые и добродушные, сухим скрежетом открыли нору и задали свой дежурный вопрос: - Все нормально? Но ответа не дождались – откуда-то влетел тот самый кот, не на шутку испугав стражу. Однако что-то резко затормозило его – как будто натолкнулся на невидимую стену. Не понимая, в чем дело, с тревогой крутил огромной головой, не решаясь более ни на шаг. Кот и Андрей с любопытством разглядывали друг друга. Перед ним была разумная тварь, короткие лапы которого с трудом удерживали длинное разжиревшее тело. Наконец взгляд зверя уперся в маленькую иконку Семистрельной Богоматери. Кот замяукал и как-то весь обмяк. Охранники, выйдя из оцепенения, силились поймать его. Но тот вывернулся и забился под железные нары, на которых Семистрельная и лежала. Андрей решительно выдернул его оттуда и вышвырнул вон. Вскоре принесли и завтрак. Но Андрей уже не смог подняться – жизненные силы оставили его, мышцы отказались подчиняться. Так продолжалось несколько дней. Невероятным усилием воли ему удалось преодолеть и это испытание. Именно в эти дни дело поступило в суд. На материалы наложили гриф «секретно», поэтому судебные заседания проводились в закрытом режиме. Но режим этот был весьма странным: в зал, тем не менее, допустили двух типов, которые стали навязываться в защитники. Одного из них - Петра Фокина – он знал, тот был сексотом Конторы. - Второй, наверное, такой же, - решил Вольский и потребовал удалить их. Но судья приказала им остаться. Фокин, получив позднее во Владимирской области адвокатский статус, подаст на него в прокуратуру заявление о привлечении к ответственности за клевету – мол, тот обзывал его сексотом. Однако после того, как Андрей изложил известные ему факты, дело возбуждать не стали. В зале воцарилась враждебная атмосфера. Адвокаты Пшевича (это тот, который вербовал беременных женщин в США и примазался таки по указке Конторы к Вольскому) открыто действовали против Андрея. Они были известными в Разгуляе мошенницами, работающими в паре. Их предлагали сами следователи, после чего те умело вытаскивали деньги из клиентов - а как же, они любой вопрос могут уладить! Однако в правовом отношении как старуха, так и молодая были настолько тупыми, что ему не составило труда поставить их на место. Вольский защищал себя самостоятельно. Основная борьба развернулась между ним и судьей. Миловидная женщина, представлявшая государственное обвинение, отнеслась к доводам Андрея очень внимательно и, в итоге, стала поддерживать его. На третий день после жесточайшей схватки судья, походившая в своей черной мантии на грозного кота, потеряла всякий интерес к делу и отказалась далее рассматривать обвинение. - Так, хватит! – заорала она. – Вы пока еще сидите там, - и ткнула пальцем в клетку, - а я пока что - здесь! - Но почему же, - спокойно заговорила прокурор. - Он излагает свою позицию, и доводы Вольского очень интересны. Я хочу выслушать его. - А что, если то, о чем он говорит - правда? – как бы сама с собой заговорила судья, слившись спиной с казенным креслом и явно улетев куда-то. – Ведь у него столько образований! Мы вряд ли справимся с ним. А, ну-ка, - опомнившись, прикрикнула она на секретаря, - принесите мне те тома, на которые он указывает! И, углубившись в них, явно обмякла. Следователю Светлане Марковой обещали продвижение по службе, поездки в Америку за казенный счет, новую квартиру – лишь бы она как можно дольше «расследовала» дело. Но стоило ей закончить следствие, как карьера резко оборвалась – Маркову в одночасье вышибли из органов внутренних дел без права восстановления в дальнейшем. Почему – она так и не поняла. Первого заместителя прокурора Разгуляя Юрия Синицына, который подписывал все бумаги против Андрея, уволили в связи с несоответствием занимаемой должности. Уголовное же дело против Вольского прекратили по реабилитирующим основаниям – в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» - Матфей 18:10. После освобождения он вновь вернулся к адвокатской работе. - Здравствуйте! Можно ли мне поговорить с Андреем Витальевичем? – поинтересовался в трубке энергичный мужской голос. - Да, я вас слушаю. - Ой, Андрей Витальевич! Я звоню вам сейчас из тюрьмы. Много слышал о вас. Помните, вы еще защищали двух парней в деле об убийстве. Они мне и передали ваш телефон. Вы же не только себя осудить не дали, но и помогли многим. Я тоже звоню по делу. Мне предъявили обвинения по экономическим преступлениям – за контрабанду сигарет, отмывание денег. Я бизнесмен, а не какой-то там убийца или ворюга. Но я не об этом. У меня сейчас в суде будет слушаться другое дело – якобы я избил помощника следователя и порвал материалы дела. Чушь какая-то! Но обвинение реальное. Я очень беспокоюсь, что меня осудят по беспределу. У меня есть адвокат, может, вы знаете Татьяну Медведеву? - Нет, о такой я не слыхал. - Так вот, она у меня просит двадцать тысяч для судьи. Говорит, поможет. Мне не жалко денег. Но я же понимаю - меня конкретно хотят засудить. А она как адвокат вообще никакая! Только конверты может в кабинеты заносить. Вы не могли бы взяться за мою защиту? О гонораре договоримся. - Хорошо, пусть ваши родители свяжутся со мной. Так началось для Вольского новое дело, которое выльется в грандиозный скандал. Двум бизнесменам ставили в вину мошенничество – что они обманом присвоили себе деньги партнеров по бизнесу. А попутно их обвинили в контрабанде сигарет, присвоении средств банка, неуплате таможенных пошлин. К моменту, когда Вольский вступил в дело, следствие уже закончилось, а обвиняемые продолжали знакомиться с материалами дела. - Володя, я тебе очень советую выбрать суд присяжных. - Да вы что, Андрей Витальевич, еще никто из бизнесменов по экономическим делам не выходил на такой суд. Там же одни пенсионеры да неимущие! Они как увидят, какими деньгами мы ворочали, так сразу же и возненавидят. Нет, это бредовая идея. - Тебе решать. Это твоя жизнь. Только нет никакого резона заключать со мной соглашение на защиту в обычном суде. Для этого можешь взять дешевого адвоката и не тратиться. Может, за конверт с деньгами он и договорится с судьей. - Да вы что, смеетесь? Я уже двести тысяч долларов заплатил через таких адвокатов за свое освобождение. И что? Сижу до сих пор! - Подумай. У суда присяжных есть свои плюсы и минусы. Хотя обвинение против тебя и не лишено оснований, его легко разбить. Ведь дело-то заказное. С помощью прокуроров и следователей конкуренты тебя разорили и решили прибрать к рукам то, что осталось от бизнеса. Это прекрасная тема для присяжных. Не стоит так плохо думать о людях с улицы. На самом деле у них очень обостренное чувство справедливости. Присяжные тысячу раз подумают, прежде чем осудить невинного. - Да на них же надавят, и они все сделают по указке прокуратуры! - А это уже будет зависеть от нас. Сумеем мы достойно, просто и доходчиво объяснить свою позицию – они поймут суть дела. Нет - винить надо только себя. С присяжными следует говорить так, как вы объясняете иногда свои проблемы бабушке за чашкой чая – просто, ясно, образно и доступно. Конечно же, все должно развиваться по законам драматургии, чтобы людям было интересно ходить в суд. Они будут вникать в дело только через образы. Интересен им человек – они его будут слушать, нет – будут зевать и спать. Мы должны довести до сознания присяжных, что именно они тут главные, а не судья в мантии! Надо возвысить их в собственных глазах, разбудить чувство ответственности. И тогда они будут самыми независимыми и внимательными судьями. Поверь мне - это только кажется, что твое дело сложное, а на самом деле оно весьма простое. Природа человека остается неизменной, будь он президентом страны, бизнесменом или уборщицей. Если ты злобный, мелочный и вороватый, то никакие «Мерседесы», дорогие костюмы и депутатские значки не сделают лучше. А если нет, и ты уверен в своей позиции, надо смело идти в суд присяжных. - Хорошо, я подумаю над вашими словами... Началась публичная мистерия, в которой все роли были строго определены. На скамье - шестнадцать незнакомых, а потому таинственных судей (двенадцать основных и четверо запасных). Вон та немолодая блондинка (Нина Лихачева, врач по специальности) очень цепко наблюдает за ним. Когда они встречаются глазами, она тут же легким движением бровей дает знать – она за нас. Странное поведение, надо быть с ней осторожней. Под третьим номером неухоженный мужичок лет пятидесяти в поношенном костюме, но с искрой в глазах - школьный учитель. Рядом - полная женщина с отсутствующим взглядом. Татьяна Разумовская, пенсионерка, бывшая кладовщица. Да, вызвать ее интерес будет не легко. - Встать, суд идет! В зал вбежал в черной мантии высокий подтянутый мужчина лет пятидесяти. Судья Семен Шустов, окинув орлиным взором зал, открыл заседание. В синем прокурорском кителе напротив – молодая девица с мощным бюстом. Рядом с Вольским – адвокат второго подсудимого, сослуживец его бывшего тестя (они работали вместе в следственном управлении Конторы). Да, веселенькая собралась компания… Вскоре врачиха стала преследовать Андрея, при каждом удобном случае стараясь выказать свою расположенность. Стоя у лифта, он почувствовал, как кто-то сзади подошел бесшумно и сунул в карман пиджака записку. - Ба, да это же опять она! Черт те знает что! – тревожно подумал Андрей. - Позвоните мне в перерыве судебного заседания, - шепнула Лихачева ему на ухо и быстро удалилась. В записке же был указан номер мобильного телефона. - Точно провокатор. Неужели они такие глупые и ждут его звонка? – пробормотал вслед ей Вольский. Через три дня адвокат второго подсудимого, подозвав в сторонку Андрея, доверительно сообщил: - Вы знаете, ваша история с этой Лихачевой сегодня повторилась и со мной. - А что случилось? - Я всегда приезжаю в суд рано. Сидел за столом и читал документы, мимо меня прошла врачиха и сунула записку со словами: обязательно передайте ее Андрею Витальевичу. Это очень важно для него. - А почему «для него», а не для нас? - Не знаю. Передаю то, что и слышал. - Ну-ка, дайте мне ее: «Андрей Витальевич, у меня есть очень важная информация для вас. Вам грозит опасность. Если хотите обезопасить себя и вытащить ребят, обязательно надо встретиться со мной. Вот мои телефоны и домашний адрес…». - Что мне передать ей, она в перерыве подойдет за ответом. - Пусть она спокойно занимается своим делом. Процесс был тяжелым. Свидетели, половина из которых были таможенниками, оказались тертым народом. Да и подзащитный вел себя странно – то не признает свою вину, то готов ее признать частично… Но к концу судебного следствия было уже ясно, что сторона обвинения явно проигрывает. Девица-прокурор оказалась на редкость вульгарной, и что бы она ни делала, все вызывало отторжение скамьи присяжных. Однако случилось непредвиденное - Татьяну Разумовскую, которая весь процесс так и просидела с отсутствующим видом, в ночь перед прениями сторон увезли в больницу, где она написала заявление об освобождении от обязанностей судьи. А их к концу следствия осталось всего двенадцать, так что без нее процесс продолжать было нельзя. Когда Семен Шустов объявил о роспуске коллегии, взволнованные присяжные подошли к адвокатам. - Нас хотели подкупить, нам предлагали деньги за вынесение обвинительного вердикта! И всю эту грязную работу проводила Нина Лихачева. Она нас шантажировала – мол, если не вынесете обвинительный вердикт, коллегию ничего не стоит развалить. Наверное, ей удалось подкупить только Разумовскую, вот ее и увезли в больницу. А на самом деле она здоровая как лошадь! - Это невероятно! Оставьте мне ваши телефоны, - с волнением проговорил Андрей. Он то сразу понял, что теперь будет... Разразился дикий скандал. Присяжные всей коллегией пришли в редакцию газеты «Губернские новости», которая вышла на следующий день с крупным заголовком на первой полосе: Бунт присяжных Разгуляя. Это был первый случай, когда методы Конторы по манипулированию судьями из народа получили широкую огласку. И он показал, что с людьми, однажды прикоснувшимися к мощи своего Духа, шутить не стоит. Процесс продолжился весьма необычным выступлением нового председательствующего: - До приглашения в зал присяжных хочу обратиться к вам со вступительным словом. Всем должно быть ясно, - и он строго посмотрел на Андрея, - что я не позволю манипулировать присяжными. Я запрещаю вам, адвокат Вольский, что-либо говорить, пока доказательства будет представлять прокурор. Прокурор торжествующе посмотрела на оппонента, которого теперь воспринимала не иначе, как своего личного врага. - Вы, адвокат Вольский, должны молчать! – продолжал судья. – Предыдущее судебное заседание фактически вели вы, а не судья Шустов. Постоянно комментировали доказательства обвинения и тем самым оказывали давление на присяжных. - В зале двое из Генеральной прокуратуры. Не для них ли он заготовил эту речугу,- размышлял Андрей, от скуки разглядывая зал. - Меня направили сюда для того, чтобы устранить недостатки предыдущего судебного разбирательства. И в этом я нахожу поддержку руководства суда. Учтите, десять замечаний в ваш адрес, и я направлю представление о лишении вас адвокатского статуса. Судья, подобострастно глядя в глаза прокурорским чинам, закончил: - И правильно распустили прежнюю коллегию. Она бы не смогла вынести законный вердикт. - Ну, ну, - Вольский делал вид, что просматривает бумаги. Вслух же сказал: - Ваша честь! Позвольте мне все-таки высказаться по поводу вашего вступительного слова, которое, кстати, не предусмотрено процессуальным законом. Ваш настрой на строгое пресечение нарушений закона меня очень радует. Полагаю, вы будете одинаково строги как в отношении защиты, так и обвинения. Но, скажите, пожалуйста, а какие же нарушения своего предшественника вы собираетесь устранять? Шустов – опытный, знающий судья. Он прекрасно понимал, что это дело во многом прецедентное. В Разгуляе обвинение в экономических преступлениях с участием присяжных рассматривается впервые. Им будет предъявляться большое количество товарно-транспортных накладных, счетов, таможенных деклараций. И все они содержат лишь голые цифры. Без каких-либо комментариев - как со стороны обвинения, так и защиты - их исследование превратится в фикцию. Со своей стороны заявляю: если в ходе судебного разбирательства вы проявите необъективность, я в присутствии присяжных заявлю вам отвод. Вот с таких взаимных «любезностей» и начались новые судебные слушания с новой коллегией, которые также закончились для прокуратуры провалом – присяжные единогласно оправдали подсудимых. В ходе допроса свидетеля обвинения Чепурных кто-то из публики, находящейся в зале, видимо, улыбнулся. Это вывело из себя прокурора Марину Семенову. Она отклонилась от допроса и обратилась к присяжным со следующими словами: - Пришли в зал люди, чтобы рассмотреть вас в лицо. Это делается для того, чтобы потом где-то подловить и склонить вас на свою сторону, - и при этом ткнула пальцем в подсудимых. - То же происходило и с первой коллегией. Эти люди приходили в зал, рассматривали присяжных, а затем оказывали на них давление. Вот почему коллегия и распалась. - Так вот о чем она запела! – Вольский тут же вспомнил быкообразного парня, который несколько раз появлялся в зале суда. Одевался в яркий клетчатый костюм, так что не заметил его только слепой. Однажды Андрей спросил его: - А вы с чьей стороны тут наблюдаете? - Да я друг Володи, вашего подзащитного. Мы вместе с ним в одной камере сидели. Я болеть прихожу за него. - Странный тип. Любого завалит, не моргнув глазом… Однажды поздним вечером раздался звонок на мобильный: - Андрей Витальевич, это я, Эдуард. Мы знаем, где вы сегодня были и с кем встречались, - узнал Вольский картавый голос верзилы. - Ты, видимо, опознался! Я сегодня весь вечер дома, готовлюсь к завтрашнему заседанию. И с какой стати тебе наблюдать за мной? - Я завтра приеду в суд и извинюсь перед вами. На следующее утро тот уже поджидал Андрея. - А, ну-ка, выкладывай, что ты замыслил! - Мы хотим помочь Володе. - Каким образом? - Выслеживаем самую молоденькую из присяжных, Олю Сергееву. Любит, наверное, развлечения. Мне кажется, красотка поведется - хотим предложить ей деньги, чтобы она агитировала за Володю. - А за мной зачем следить? Ну-ка, парень, вали отсюда! Перед заседанием, подойдя к подзащитному, строго потребовал: - Если твой дружок еще раз попадется мне на глаза, пеняй на себя! Я прекращу активную защиту. - Да вы что, неужели он способен на такое - следить за вами и присяжными! А мне говорит, что просто наблюдает за происходящим, - неуклюже оправдывался тот. Но, глядя в жесткие глаза адвоката, понял, что того не проведешь. И виновато произнес: - Вы больше никогда не услышите о нем... В день вынесения вердикта стали происходить и вовсе странные вещи. К нему подошла невеста его подзащитного, с которой тот познакомился, находясь в тюрьме: - Андрей Витальевич, меня сегодня утром подловил один из присяжных и сказал, что старшина всех агитирует против вас. Говорит, ситуация очень плохая и, скорее всего, будет обвинительный вердикт. Вы помните этого вихрастого под первым номером – тренера по дзюдо? Вот он и говорил со мной. - Оля, а почему он подошел именно к вам? - Да он часто во время суда мне подмигивал! Видит же, что я постоянно в зале сижу. - Странно, а что еще он сказал? - Сказал, чтобы я все это обязательно передала вам. Уже после суда, вновь вернувшись к этому разговору, Вольский решил выяснить у нее кое-какие подробности. - Да вы что, Андрей Витальевич, не было такого! Ко мне никто не подходил, и я вам ничего такого не говорила! – с широко открытыми глазами выкрикивала Оля. Рядом со своей невестой сидел бывший подзащитный Андрея и многозначительно молчал… Выхода присяжных ожидали в курилке: Андрей, его коллега из Конторы (защитник второго подсудимого) и адвокат потерпевших. - Как настроение, Юрий Иосифович? – спросил Вольский адвоката потерпевших. - Да как всегда, отличное! Нам-то что с вами горевать, не нас же судят. Да и ваш подзащитный – не ангел. Я вижу, вы и сами это понимаете. Тут в комнату вошел адвокат с соседнего процесса – на вид лет тридцати пяти, высокий, в очках на одутловатом лице. Там судили врачей-патологоанатомов, которых обвиняли в покушении на убийство за то, что те намеревались пересадить донорскую почку. Мол, еще живого человека чуть не зарезали. При раскрытии этого «ужасного преступления», пока омоновцы держали врачей и медицинский персонал на несколько часов в одной комнате, в реанимационном отделении умерло шесть человек. Об этом обвинение помалкивало. Вольский этого адвоката лично не знал, тот все больше общался с его коллегой, с бывшим следователем Конторы. - Ну, ребята, плохи ваши дела! – громко и постановочно, словно для записи, начал адвокат. – Сегодня утром ко мне подошел один ваш присяжный. Он у вас пожилой такой, с усиками, с палочкой ходит. Вот, он и говорит мне: скажите своим коллегам, чтобы они обязательно заявили отвод старшине. Он всех настраивает против, агитирует за обвинительный вердикт. - И этот о том же, - тревожно подумал Андрей - Но что-то не стыкуется. С палочкой ходит у нас только старшина. Он что, против себя наговаривать будет этому болвану? Да и откуда знать старшине, что мы общаемся друг с другом. Этот лох, скорее всего, перепутал врученный ему текст. Вот уж и вправду – лучше с умным потерять, чем с дураком найти! Конечно, они прослушивают присяжных и уже поняли, что обвинительного вердикта не будет. Класс! Хотят опять развалить коллегию. Не моими ли руками на сей раз? Начало судебного заседания явно затягивалось. Ждали кого-то из присяжных. Вскоре всех пригласили в зал. - Не оказывалось ли на вас давление? – начал с ритуального вопроса судья. Получив отрицательный ответ, сообщил: - Сегодня не явился присяжный под номером семь. Секретарь суда пытался связаться с ним, но безуспешно. К телефону никто не подходит. Какие соображения по этому поводу? - Я полагаю, заседание следует отложить. Он все время ходил, и будет неуважением к седьмому номеру, если мы продолжим заседание без него, - грудь прокурорши вздымалась от волнения. - Во как! Значит, с этим присяжным связана какая-то интрига, выгодная ей. Вслух же Вольский сказал: - Ваша честь, прошу заменить не явившегося присяжного на запасного и продолжить заседание. Сегодня коллегия должна удалиться в совещательную комнату. Сегодня самый ответственный день. И то, что присяжный под номером семь не явился, никого не известив о причинах, свидетельствует лишь об одном – он не осознал всю важность и ответственность своей миссии. Судья, произведя необходимую замену, закончил начатую еще вчера напутственную речь и отправил коллегию на вердикт. Через четыре часа всем было объявлено - присяжные готовы. В зале яблоку негде было упасть – собрались журналисты, прокурорские и судейские, адвокаты, друзья и родные подсудимых. Пришли и присяжные первой распущенной коллегии. В напряженной тишине все вглядывались в непроницаемые лица судей, которые не спеша, торжественно и с чарующим достоинством занимали свои места - это был кульминационный момент мистерии. Каждый из них, хотя и в разной степени, осознал мощь своего «Я», его всепобеждающую силу. …В то утро они были в церкви и купили для предстоящей церемонии иконку и свечи. И, помолясь, приступили к обсуждению вердикта. Когда вскочил адвокат потерпевших, суетливо пытаясь заявить отвод всей коллегии, на лицах присяжных не дрогнул ни один мускул – это были жрецы, снисходительно наблюдающие за лающей болонкой. - Мне только что стало известно, что на присяжного под номером семь было оказано давление со стороны других его коллег, - нервно размахивая руками, выкрикивал Юрий Иосифович, - он был против оправдательного вердикта! Я заявляю им всем отвод на том основании, что они еще до удаления в совещательную комнату сформировали свое мнение по делу! - Сядьте и не мешайте вести процесс! Судебное разбирательство закончено. Сейчас нельзя заявлять какие-либо ходатайства или отводы, - жестко отрезал судья. - Мы протестуем, - взвизгнула вечно молчавшая адвокатесса потерпевших (это и была та самая Вика, «касса», на которую все время ссылалась Лихачева, пытаясь подкупить присяжных первой коллегии). - Эта коллегия незаконна, мы будем жаловаться! - Это ваше право. А сейчас призываю всех к порядку. Уважаемые присяжные заседатели, вы вынесли свой вердикт? - Да, - невозмутимо и твердо произнес старшина. - Передайте мне вопросный лист. Андрей видел, как судья изменился в лице – посерел аж. Когда старшина огласил ответ на первый вопрос, стало ясно, что вердикт будет оправдательным. Но то, что он будет единогласным – не ожидал никто. Зал разразился гулом оваций. ЧАСТЬ ВТОРАЯ Познание Бога Эти записки Вольский начал еще в тюрьме, но все не мог выкроить время, чтобы облечь их в понятную для читателя форму. После суда присяжных оперативники из окружения прокурорши буквально следовали за ним по пятам, готовые в любую минуту устроить провокацию. Поэтому он решил уехать из обезумевшей Москвы на Черное море – благо, что года как не был в отпуске. Но оказалось - надолго. Ошалевшие «правоохранители» Лунинского режима возбудили против него уголовное дело – «за воспрепятствование осуществлению правосудия». А присяжных обеих коллегий – распущенной и сумевшей вынести вердикт – подвергли небывалому шельмованию. Журналист-депутат Александр Хинтенштейн взахлеб вещал со страниц газеты «Московский комсомолец»: «Сегодня прокуратура должна возбудить беспрецедентное дело. Впервые в истории современной юриспруденции к уголовной ответственности за «воспрепятствование осуществлению правосудия» привлекается адвокат. Расследование обещает быть долгим и масштабным. Как минимум оно приведет к лишению Андрея Вольского адвокатского статуса. Как максимум – к переделу всей системы недавно созданных судов присяжных, ибо разгорающийся в суде скандал не имеет себе равных» (№ 47 за 4 марта 2005 года). Другая многотиражная газета писала: «Во всей этой истории каждая сторона преследует свой вполне определенный интерес. Журналист, допустим, озабочен рейтингом своей газеты. Присяжные, поверим журналисту, движимы исключительно гражданским долгом. А адвокат и не скрывает, что честно отрабатывает на суде свой гонорар. К слову сказать, Андрей Вольский – адвокат очень хороший и очень известный. Не случайно в процессе, на котором он сейчас работает, фигурируют многомиллионные суммы. Вольскомуу платят за его знания, харизму, умение располагать к себе людей, за неординарные подходы» (Комсомольская правда, № 236 за 15 декабря 2004 г.). Так судьба подарила Андрею возможность перенести на бумагу - дистанцировавшись от людской суеты и взвешивая каждое слово - свои раздумья о природе человеческого «Я». Человек обречен жить среди феноменов, которые издревле называют магией. Ее молчаливое присутствие проявляется ежедневно – хотим мы этого или нет, признаем мы ее или нет. Не суть важно, как ее назовут – «колдовством», «даром убеждения» или «харизмой». Границы между магией белой и магией черной призрачны и определяются лишь желанием того, от кого исходит особая магнетическая сила. Мир полон бессознательных магов, большинство которых вследствие присущего им эгоизма и злобы «накручивают» и «заряжают» свою энергию против неугодных им людей. Но посвященный в тайны никогда никого не наказывает, даже своего злейшего и опаснейшего врага. Он просто предоставляет последнего действию рокового закона воздаяния, под защитой которого находится. Вот почему их враги никогда долго не остаются безнаказанными. Осознание мощи своего Духа предполагает известную осторожность. Если философия преследует цель раскрытия в человеке Божественного начала - источника его духовной мощи, то ритуальная религия, напротив, налагает ограничения на познание человеческого «Я» с тем, чтобы держать в узде массы бессознательных магов, усмиряя хаотические проявления присущей им магнетической силы. Ни в одном религиозном культе мы не найдем обнаженной истины о природе Божества – она вся сокрыта. А практикуемые религиозные ритуалы – всего лишь способы магического воздействия на людей. Однако только познание собственного «Я» и постижение природы Божества вызывают к жизни глубоко сокрытое стремление человека к Справедливости, которая одна только и в состоянии самоорганизовать человеческое стадо, не прибегая к тирании и войнам. Вот почему так важно, чтобы как можно большее число людей задумывалось над смыслом своей земной жизни, над извечным вопросом: «откуда ты произошел, что ты такое и куда ты идешь». Но не стоит обольщаться – мыслящих людей очень мало. Еще меньше тех, кто свободен от устоявшихся стереотипов. Но и один в поле воин. На заре нашей эры Симону из маленькой самарийской деревни Гиттон удалось вызвать среди евреев бурный всплеск философских споров о природе Божества, о едином для всех народов Духовном Боге. Однако вскоре его философскую школу, которую назовут «гносисом» (от слова «знание»), разгромят как «еретическую» и на ее обломках возведут здание ритуальной христианской религии, принявшей иудейского Творца в число своих божеств и включившей Танах (иудейскую Библию) в свой «священный» канон. Симон Маг Притча о добром самарянине Невозможно разобраться в темной истории становления христианства как ритуальной религии, не касаясь давней и ожесточенной вражды двух групп евреев – иудеев и самарян. Самаряне считали, что они – часть еврейского народа и верили, что Тора (Пятикнижие) была завершена на горе Гаризим уже после смерти Моисея и вступления Иисуса Навина в ханаанскую землю. По самарийской традиции она и есть та самая гора Мориа, на которой библейский Авраам собирался принести в жертву богу Израиля своего сына Исаака. Это священное место когда-то объединяло всех евреев. Однако борьба кланов за первосвященство, приносящее немалые доходы и влияние, расколола народ. «Три раза в году весь мужской род должен являться пред лице Господа, Бога твоего, на место, которое изберет Он: в праздник опресноков, в праздник седмиц и в праздник кущей; и никто не должен являться пред лице Господа с пустыми руками, но каждый с даром в руке своей» – устанавливал еврейский Законодатель, детально указывая, какую часть подношения следует отдавать на прокорм и священнику (Второзаконие 17:16-17). Со временем спор за первосвященство вылился в ярое противостояние двух лагерей, предводитель одного из которых - Эли Коэн вместе со своими приверженцами покинул гору Гаризим, прихватив с собой и скинию Завета. В последствии она была перенесена ими в Иерусалим, который с тех пор превратится в духовную и политическую столицу евреев. Сторонники Эли Коэна стали утверждать, что и гора Мориа теперь тоже находится там. «И начал Соломон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, которая указана была Давиду, отцу его» - читаем в 2 Паралипоменон (3:1). Те же, кто сохранил верность горе Гаризим (указание на нее содержится во Второзаконии 27:12 – «сии должны стать на горе Гаризим, чтобы благославлять народ»), объединили вокруг себя десять колен и стали родоначальниками Израиля. Другие два колена - Иуды и Биньямина - укрепились в Иерусалиме и положили начало Иудее. Одно время все двенадцать колен были объединены Давидом. Но накал отчуждения был столь велик, что наследникам царя Соломона не удалось удержать вместе враждующие племена. Еврейское царство вновь раскололось надвое - на Иудею со столицей в Иерусалиме и Израиль со столицей в городе Самария. Согласно же иудейской традиции самаряне - потомки языческих племен из Междуречья, Северной Сирии и Западного Ирана. В основном - кутейцы, покоренные царем Ассирии и переселенные им на территорию разрушенного Израильского царства - «и перевел царь Ассирийский людей из Вавилона и из Куты, и из Аввы, и из Емафа, и из Сепарваима, и поселил их в городах Самарийских вместо сынов Израилевых. И они овладели Самариею, и стали жить в городах ее (IV Царств 17:24). Обосновавшись на новой земле, они приняли бога иудеев, установив ему святилище на горе Гаризим. Сторонники обеих версий едины в том, что раскол между двумя группами одного народа произошел после возвращения евреев из вавилонского плена и прибытия в Иерусалим Ездры и Неемии. Самаряне утверждают: обратившись к Неемии с просьбой позволить им участвовать в восстановлении Нового Храма, они получили от него решительный отказ по той причине, что они, мол, не евреи и поэтому не могут иметь своей доли в священнодействии. Ездра же «по памяти» восстановил, то есть переиначил, еврейскую Библию, выгнал самарян из Иерусалима и расторг браки иудеев с иноплеменцами. Начиная с этого момента Тора (Пятикнижие Моисея) в его редакции становится основой иудейской жизни. Танах (иудейская Библия) возлагает вину за раскол на самарян, которые, по мнению иудеев, в своей ревнивой приверженности горе Гаризим делали все, чтобы помешать возрождению Храма. Строили козни и срывали восстановительные работы. И тогда разгневанный Неемия особым указом отстранил их от участия в строительстве: «а вам нет части и права и памяти в Иерусалиме» (Неемия, 2:20). Вскоре трещина превратилась в пропасть. Иудеи презрительно называли самарян кутейцами, подчеркивая их языческое происхождение. Первосвященники Иерусалима запрещали своей пастве вступать в браки с самарянами, делать им обрезание. Те же отвечали иудеям аналогичными запретами, досаждая своим противникам всевозможными пакостями. Иосиф Флавий, из рода иудейских священников, в своих книгах писал: «Между самарянами и иудеями произошла распря по следующей причине: галилеяне, которые отправлялись во время праздников в священный город (Иерусалим – В.П.), имели обыкновение проходить через пределы Самарии. И вот, когда они однажды держали таким образом путь свой, из деревни Гинеи, лежавшей между Самариею и Великою равниною, на галилеян напало несколько человек и перебило множество их. Узнав об этом происшествии, именитые галилеяне явились к Куману (наместнику Иудеи – В.П.) и просили его отомстить за смерть невинно погибших. Однако Куман дал себя подкупить крупною суммою денег, полученных от самарян, принял их сторону и отказался от наказания виновных. На это галилеяне рассердились и стали уговаривать народ иудейский взяться за оружие, перебить врагов и тем отстоять свою свободу, потому что, как говорили они, рабство само по себе уже тяжело и становится совершенно нестерпимым, если связано с глумлением. Хотя начальники и пытались умиротворить их и положить предел волнениям и обещали склонить Кумана к наказанию убийц, однако они ничего не добились: иудеи взялись за оружие, призвали к себе на помощь Элеазара, сына Диная (то был разбойник, уже много лет хозяйничавший в горах), подожгли несколько самарянских деревень и предали их разграблению» (Иудейские древности кн.20, гл.6:1). У иудеев и самарян были свои книги Моисея (Пятикнижие), которые отличались друг от друга и не признавались противоположной стороной. У тех и других было свое обиталище бога (своя гора Мориа), равно ненавистная другой стороне. Александр Македонский, завоевав Палестину, великодушно разрешил самарянам воплотить в жизнь их давнюю мечту - построить на священной для них горе Гаризим свой Храм. Так на протяжении почти двух столетий на Святой Земле было два обиталища еврейского бога - в Иерусалиме и Самарии. Однако с воцарением в Иудее царя Гиркона давняя вражда разразилась с новой силой. Вторгшись в Самарию (128 – 127 гг. до н.э.), он опустошил ее, дабы окончательно сломить эту «ересь». И сравнял с землей Храм на горе Гаризим, что было для самарян потрясением не меньшим, чем для иудеев - разрушение вавилонской армией их иерусалимского Храма. С тех пор Святое место иудеев стало для самарян символом бездушия и лжи. Они называли его не иначе, как «домом стыда» и находили особое удовольствие в том, чтобы осквернять его, разбрасывая вокруг кости животных и человека. Распускали слухи, что в своем Храме они прячут человеческий скелет и тайно поклоняются ему. Из всех книг Ветхого завета самаряне признавали только Пятикнижие Моисея (в своей редакции) и Книгу Иисуса Навина, которая была совсем иной, чем у иудеев. Отвергали учение других библейских пророков, считая его спекулятивным, и талмудическую традицию. Иудеи в своих предрассудках не уступали самарянам. Встречая их, брезгливо отворачивались. Обходили стороной и их «нечистую» Самарию, наговаривая, что те поклоняются языческому богу кутейцев Нергану и чуть ли не приносят на горе Гаризим человеческие жертвы. Противостояние двух групп одного народа находило свое отражение и в книгах, объявляемых иудейскими священниками боговдохновенными. Так, Исайя, обращаясь к самарянам, восклицал: «вы, сыновья чародейки, семя прелюбодея и блудницы! Над кем вы глумитесь? Против кого расширяете рот, высовываете язык? Не дети ли вы преступления, семя лжи, разжигаемые похотью к идолам под каждым ветвистым деревом, заколающие детей при ручьях, между расселинами скал?» (Исаия 57:3-6). Да, пожалуй, не было на свете более непримиримых врагов, чем иудеи и самаряне… Драматизм этих отношений запечатлен и в новозаветных книгах. В Евангелии от Иоанна, автор которого явно симпатизирует самарянам, иудеи постоянно ищут убить Иисуса - опять они схватили каменья, чтобы побить его (10:32). Но первой в этом повествовании его исключительность признает именно самарийская женщина, черпающая воду из древнего колодца Иакова. Указав рукой на гору Гаризим, она воскликнула: «Господи! Вижу, что ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме» (4:19-20). На что Иисус отвечает: поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в Духе и Истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе. Бог есть Дух (Иоанн 4:21, 23-24). А как нелицеприятно изображает автор этого Евангелия Святое место иудеев! «Приближалась Пасха иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в Храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из Храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца моего не делайте домом торговли» (2:13-16). И, тем не менее, в современном, «отредактированном» тексте Евангелия от Иоанна мы читаем: «спасение от иудеев» (4:22). В Евангелии от Луки на вопрос законника-иудея «а кто мой ближний», последовала знаменитая притча о добром самарянине: «…некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе» (Лука 10:30-35). Как видите, самаряне Луки совсем не такие разбойники, как у Иосифа Флавия. Вместе с тем, в Евангелии от Матфея, имеющем особый авторитет среди иудео-христиан, встречаем такой антисамарийский выпад, вложенный в уста Иисуса, когда тот наставлял своих апостолов: «на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (10:5-6). И евангельский Христос несет в себе груз непримиримой вражды еврейских кланов, активная религиозная жизнь которых подпитывалась, в основном, двумя источниками - а) духом соперничества самарян и иудеев за обладание истиной о природе Божества; б) инстинктом самосохранения, породившем сомнительную во всех отношениях идею о богоизбранности маленького народа, притесняемого и истребляемого многими завоевателями. Поэтому так часто со страниц книг Ветхого Завета веет духом вражды, злобы и проклятия - «сокруши мышцу нечестивому и злому, так чтобы искать и не найти его нечестия. Господь – царь навеки, навсегда; исчезнут язычники с земли Его» (Псалтирь 10:36-37). К сожалению, этот дух был прочно унаследован и авторами новозаветного канона, переписавшими книги философской школы Симона и усердно утверждавшими, что Отец Иисуса и гневливый, мстительный и вступающий в сделки с людьми бог Израиля – одно и то же лицо. Мифического Иисуса заставляют говорить то языком этого грозного синайского бога - «а если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома из города того, отрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (Матфей 10:14-15), то он проповедует всеобщую любовь и всепрощенчество - «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Матфей 5:44). После разрушения римлянами Второго иерусалимского Храма (70-й год нашей эры) взаимная ненависть вспыхнула с новой силой. В ходе повстанческих войн пострадали, в основном, иудеи. Потерпев сокрушительное поражение в борьбе с Римом, они были выселены с исконных территорий и в течение почти двух столетий – с конца первого по четвертое – доминирующим этносом Палестины оставались самаряне. С тех пор как иудеи вынуждены были уживаться на новых землях среди чуждых им культур, в их среде зародилось течение, стремящееся хоть как-то сблизить, примирить рассеянную диаспору с коренными жителями – «язычниками». В области светских отношений наибольшую активность проявлял Иосиф Флавий, книги которого восхваляли иудаизм и преследовали цель защиты евреев перед лицом римской власти. Реформаторское же крыло священнических каст в борениях с экзотерическим иудаизмом занялось конструированием новой религии, способной сблизить иудеев с «язычниками» и в сфере духовной. Но еще до разрушения Второго Храма единого для всех народов Духовного Бога проповедовал самарийский философ Симон, статуя которому уже возвышалась в «языческом» Риме. Однако сама мысль уступить пальму первенства религиозного реформаторства ненавистному Самарянину коробила иудеев. Так на авансцену мировой истории выдвигается альтернативная ему фигура ученого иудейского раввина Савла из Тарса - истинного основателя христианства, которого нарекут апостолом Павлом. А обворованного Симона подвергнут такому шельмованию, что само имя его будет вызывать лишь насмешки да издевательства последователей Павла - многочисленных христиан, принявших синайского бога и включивших «священные» книги иудеев, ненавистные самарянам, в свой церковный канон. Однако изложенная выше канва отражает лишь внешнюю сторону конфликта. Истинная же причина вражды между иудеями и самарянами кроется в различном понимании ими природы Божества, конфликте между ритуальным иудаизмом Храма и духом восточной Каббалы, хранителем которого была, скорее всего, священническая каста самарян. Историк Иосиф Флавий отмечал, что у иудеев издавна существовали различные философские школы, число которых он сводит к трем, видимо, самым влиятельным: «Существуют именно у иудеев троякого рода философские школы: одну образуют фарисеи, другую – саддукеи, третьи – те, которые, видно, преследуют особенную святость, так называемые ессеи» (Иудейская война кн.2, гл.8:2). Он так характеризует их: <Саддукеи совершенно отрицают судьбу (закон воздаяния – В.П.) и утверждают, что Бог не имеет никакого влияния на человеческие деяния – ни на злые, ни на добрые. Выбор между Добром и Злом предоставлен свободной воле человека, и каждый по собственному усмотрению переходит на ту или другую сторону. Они отрицают бессмертие души и всякое загробное воздаяние>. Эти воззрения отражены и в иудейской Библии: «Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы. Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла,…а после того они отходят к умершим. …Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния. …иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое. …в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екклесиаст 8:2-3, 5, 7, 10). <Фарисеи слывут точнейшими толкователями Закона. Они ставят все в зависимость от Бога и учат: хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но и в этом участвует предопределение судьбы. Души, по их мнению, все бессмертны. Но только души добрых переселяются по их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки. Ессеи живут большими общинами. Всякое произнесенное ими слово имеет больше веса, чем клятва, которая ими вовсе не употребляется, так как само произнесение клятвы они отрицают больше, чем ее нарушение. Твердо веруют, что хотя тело тленно и материя не вечна, душа всегда остается бессмертной. Душа, происходя из тончайшего эфира и вовлеченная какой-то природной пленительной силой в тело, находится в нем как бы в заключении. Но как только телесные узы спадают, она, будто освобожденная от долгого рабства, весело уносится в вышину. Добродетельным назначено по ту сторону нежный и приятный эфир. Злым – мрачная и холодная пещера, полная беспрестанных мук>. Исходя из этих слов, можно заключить: ессеи проповедовали доктрину двойной эволюции мира. С одной стороны, Душа спускается вниз, все более и более захватываема материей, пока не оказывается в заточении человеческого тела. С другой - после смерти тела она вновь «весело уносится в вышину». Но Иосиф ни словом не молвит о духовных воззрениях самарян, или об их принадлежности к описанным системам, особо подчеркивая, что указанные им философские школы - только у иудеев. Между тем как сами самаряне называли себя не иначе, как «хранителями» истинного духа Моисеевых книг… Отцы церкви (Евсевий, Ириней, Иустин) о Симоне Маге К сожалению, о Симоне Маге мы можем судить лишь по оценкам отцов церкви, в которой одержала верх иудейская партия, и по тем апокрифам, которые имели хождение с их молчаливого согласия. Другие источники просто не сохранились или пока не пущены в обиход. Начнем с капитального труда «Церковная история», написанного Евсевием Памфилом (ок. 263 – 339 гг.), епископом Кесарии. Евсевий считается первым историографом церкви. Для нее он - что Геродот для истории. «Я считаю эту работу своей насущной задачей, потому что, насколько я знаю, ни один из церковных писателей до сих пор не потрудился такое предпринять», - заявляет он в начале своего повествования (I, 1:5). Он был самым деятельным помощником императора Римской империи Константина в деле утверждения христианства в качестве государственной религии. Одним из тех, для кого бог в образе плотского человека был ближе и понятнее, чем некий невидимый и непостижимый Духовный Бог. Существует несколько редакций «Истории», однако данный факт святых отцов нисколько не смущает - он, де мол, писал ее много лет, правя и дополняя сообразно политической ситуации. Согласно Евсевию, Симон в дни евангельского Иисуса имел просто ошеломительную славу. Он был фигурой, которую невозможно было замолчать даже три века спустя, когда «Геродот церкви» кроил хронологию в угоду потребностям светской власти: <Тогда же Павел разорял Церковь; врывался в дома верных и тащил мужчин и женщин в тюрьму. Филипп же, один из поставленных вместе со Стефаном в диаконы, покинув Иерусалим, пришел в Самарию. Исполнившись силы Божией, он первый проповедовал тамошним жителям Слово. Ему содействовала столь великая благодать Божия, что он увлек своими речами даже Симона Волхва и вместе с ним многих. Симон в это время до того прославился и настолько овладел людьми, обманутыми его чарами, что его считали великой силой Божией. Тогда же он, пораженный чудесами, которые совершал Филипп, вошел к нему в доверие и притворился, будто настолько уверовал в Христа, что готов креститься> (Церковная история, кн.2, I, 9-11). Стоп! В этом повествовании явно «выпирает» одно противоречие - Симон уверовал в Христа еще до того, как Павел начал свою проповедь. Но в Деяниях апостолов (11:25-26) имеется ясное указание на то, что само слово христиане (а, следовательно, и Христос) в приложении к новой религии впервые стало использоваться только в проповеди Павла! Но, увы, он в своих многочисленных посланиях (или в том, что от них осталось) хранит упорное молчание о Симоне, переиначив на свой лад его доктрины о раскрытии в человеке Божественного начала. Неприязнь иудея Павла к самарянину Симону распространялась и на учеников последнего, выведенных в новозаветной традиции под именами апостолов: «Когда |